Владимир Уйба: «Я не делал карьеру, просто пахал – да и всё»
В интервью БНК врио главы Коми Владимир Уйба рассказал о том, каким ему достался регион, когда четыре месяца назад президент России назначил его в республику, как реагирует на массовые обращения в свой адрес, о борьбе с коронавирусом, спасательных кругах для бизнеса, новых медицинских учреждениях, которые планируется построить в ближайшее время, отношении к хоккею и перестановках в правительстве региона. В разговоре с главредом БНК Анастасией Алексеевой и шеф-редактором Андреем Портнягиным он обозначил самую «больную» отрасль региона, предложил способы «оживления» Воркуты и Инты и назвал правильный ответ для верховного главнокомандующего.
– В каком состоянии досталось вам хозяйство, когда 2 апреля этого года президент назначил вас временно исполняющим обязанности главы Коми? Власти до этого сообщали жителям Коми, что все в порядке в экономике и социалке. Так ли оказалось на самом деле? Ситуация с коронавирусом показала, например, что в медицине все не так радужно.
– В целом на тот момент была стабильная ситуация по экономике, но пандемия внесла свои очень жесткие коррективы. Сегодня, к сожалению, экономически выглядим не лучшим образом. Мы не добираем по налогам. Если на начало года у нас бюджет был сбалансирован на 98 миллиардов, то сегодня мы порядка 19 млрд недосчитываемся — существенные потери, больше 20 процентов. Это серьезный вызов и нужно принимать меры.
Если смотреть по отношению к 2016 году, то 2018-й и 2019-й были стабильными, даже прирост наблюдался. Но всегда есть слабые места. К примеру, изношенная база. Все основные активы строились в 50-е, 60-е и 70-е годы. Я сейчас объехал всю республику и могу по пальцам пересчитать, где есть капитальные, в кирпичном исполнении здания в сельских территориях. Среди школ таких больше, а в здравоохранении и это, в основном, в сельских районах – строения в деревянном исполнении. Вложений нужно очень много.
– Почти с самого начала вы начали говорить о необходимости новой комплексной программы. Но у республики уже есть стратегия развития до 2035 года, госпрограммы, ведомственные программы, прогнозы развития, различные долгосрочные и краткосрочные планы. Разве их недостаточно?
– У нас есть отдельные направления, есть нацпроекты в здравоохранении, образовании, а комплексной программы нет. Но она должна быть, это совершенно точно.
Но что такое сегодня республика? Все начинается с транспортной коммуникации - дороги. Инфраструктура — это то, что связывает, дает возможность развития. Если есть хорошая дорога, то транспорт движется быстрее, меньше затрат по времени, меньше расход ГСМ. Если дороги нет, то транспорт идет долго, буксует, соответственно, затраты увеличиваются в разы. На сегодня основная проблема в республике – это дороги.
Почему нужна комплексная программа? Вот сейчас Северный морской широтный путь начинает очень активно набирать обороты, для нас это очень важный стартап. Сегодня мы обсуждаем это с «Росатомом» («Росатом» обладает единственным в мире атомным ледокольным флотом - БНК) - готовим серьезное предложение для правительства. Раньше грузы шли через Европу, а мы хотим повернуть их через Россию, используя наши речные коридоры, в первую очередь, реку Печору, выход на северные моря, и дальше уходить на Индию и Китай. Представляете, сколько экономии? Не нужно проходить через все каналы и американские воды. Это совершенно другой коридор для Индии и Азии. Он очень комфортный, дешевый и, самое главное, стратегически безопасный, потому что Россия полностью обеспечивает безопасность этого пути. Этого не было раньше. Поэтому комплексная программа точно для республики нужна, и она включает многомерную модель. То, что я назвал, это только верхушка айсберга.
А что под ней? В каждом городе и районе нужен драйвер, двигатель – это то, что перезапустит экономику республики. Я в каждом населенном пункте обязательно провожу сходы. На сход приходят люди, а возраст у всех примерно 50-60 лет. Я спрашиваю: «Где молодые-то?». Уехали, потому что работы нет, дорог нет. А если все создадим – молодежь вернется с удовольствием, потому что это родная земля. Чем меня подкупают жители Республики Коми – они хотят жить на своей земле, они с трудом от нее отрываются. Люди говорят: «Мы не хотим уезжать. Создайте условия, мы с удовольствием вернемся, и дети наши вернутся, а значит, и рождаемость повысится». Поэтому нужны производства, где будет интересно и выгодно работать с возможностью получать достойную зарплату. Нужен новый образ Коми – комплексный. Сейчас все вроде есть, а, выражаясь образно, самолет не летит. Крылья сделали, фюзеляж сделали, топливо даже залили, а пилота-то нет.
– Когда вас только назначили, наши читатели отмечали в комментариях, что новый руководитель из здравоохранения – разберется с медициной. Вы уже были в районах, видели местные больницы, в каком они состоянии. Какие сейчас планы по здравоохранению?
– Отрасль здравоохранения в республике нездорова. В чем эта болезнь заключается? Это, конечно, кадры. Все можно сделать: построить здание, оснастить оборудованием, но не будет врача и медсестры – и опять «самолет не полетит». Укомплектованность врачами - максимум 60 процентов, но есть ФАПы, где фельдшера нет 10 и более лет. А ведь ФАП – это 150-300 дворов, сколько людей?
Сегодня в целом по стране свободное трудоустройство, в том числе и для медицинских специалистов. Считаю, что это неправильно. Если человек пришел в медицинские вуз или колледж и закончил его за бюджетные деньги, что мешает пойти и поработать в том месте, где предложит республика? При этом я не говорю, что нужно принудительно трудоустроить медсестру или фельдшера в участковую больницу или ФАП. Я говорю о том, чтобы сделать преференции для тех студентов и выпускников-медиков, которые после окончания приедут работать прежде всего в сельские районы. Это целевой набор, выплата стипендий, дополнительные проценты к зарплате за работу в селе, плюс дом. Речь идет о служебном жилье которое в перспективе, заключив долгосрочный контракт и отработав 10 лет, специалист мог бы приватизировать.
С чего можно начать? В селе, где нет фельдшера, мы ставим задачу педагогам школы и находим девушку или молодого человека, которые заканчивают 9 классов, и говорят: «Я хочу пойти учиться дальше не в 10-11 классы, а получить среднее специальное образование». То есть идет отбор будущего фельдшера или медсестры из местных по принципу «где родился, там и пригодился». Вот мы нашли такого человека, помогаем ему поступить по целевому набору. У нас же в республике медицинские институт, колледжы – есть база для подготовки. Дальше мы платим стипендию, чтобы он спокойно учился и получал знания. В момент поступления, поскольку место целевое, мы заключаем с ним договор. Чтобы было основание для такого договора, нужно принять изменения в республиканский закон, где предусмотреть целевые поступление, обучение и рабочее место в сельской местности. После окончания обучения мы специалисту на месте готовим жилье. Все это закладываем в бюджет. Без этого ничего не будет. Все разговоры о том, что кто-то почему-то вдруг поедет в деревню - в честь чего? Этим надо заниматься. И не ждать, принимать и распространять эту программу не на будущих студентов, а на выпускников медицинских колледжей и институтов.
Это о том, что касается решения кадровой проблемы в здравоохранении. Теперь – о материально-технической базе. Сегодня у половины зданий лечебных учреждений износ составляет 60 процентов и более. Это значит, что здания ветхие. Нужно ставить новые участковые и сельские больницы, амбулатории, ФАПы. Я уже президенту написал письмо, что денег от программы по модернизации первичного звена нам не хватит, нужны дополнительные. Дело в том, что финансирование по программе подушевое, но у республики огромная территория, населенных пунктов много, а людей мало – всего 820 тысяч. Поэтому нам нужно финансирование не подушевое, а на каждый объект. То есть вторая часть – построить новые здания и сооружения, наполнить их оборудованием.
Плюс сейчас работает программа модернизации первичного звена – повышение уровня заработной платы. Когда это произойдет? Мы подготовили соответствующий законопроект для нового состава Госсовета. То, о чем я сказал, нужно включить в закон - деньги нужны немалые, но они сторицей окупятся. Если есть специалист, оборудование, то будет вовремя диагностировано заболевание, соответственно, человек вовремя вылечится, не будет хронической стадии, пациента не будут тяжело и долго лечить в запущенной стадии - на это тратятся огромные деньги.
Еще одна непростая история. Во многих муниципалитетах не хватает узких специалистов. Мы отрабатываем сейчас с коллегами из Минздрава республики такой вариант: набираем по всей стране врачей первой и второй категории, кандидатов наук всех специальностей – взрослых и детских. Это команда примерно из 15 человек. Приглашаем каждого как минимум на две ставки (а это повышенная зарплата), потому что они будут весь год в командировках, это непростая работа. Будем покупать для этих специалистов жилье в Сыктывкаре и сформируем на базе Территориального центра медицины катастроф бригаду, которая будет выезжать по всем удаленным населённым пунктам республики и проводить там приемы узких специалистов.
Это пилотный проект для республики – такую комплексную бригаду мы должны сформировать до конца года. Это тоже серьезные затраты, но они точно так же сторицей окупятся.
Так я вижу модель здравоохранения завтрашнего дня в Республике Коми. Она будет современная, эффективная. Это будет не через 5-7 лет. Мы запустим ее, если получим поддержку в Госсовете, с 2021 года.
Раньше, чтобы люди работали на селе, была надбавка, ее нужно вернуть – у человека должна быть мотивация. Как минимум на четверть надо поднимать зарплату. Это обоснованно, потому что человек уезжает в село и в определенной степени лишается некоторых благ.
– Жители Коми, которые не могут получить квалифицированную медицинскую помощь по полису ОМС в республике, едут за ней в Киров и другие регионы. Получается, что деньги утекают из нашего региона. Есть идея, как сделать, чтобы наоборот жители других регионов приезжали за этим к нам?
– Мы уже отрабатываем такой план через инвестпроект. Мы обсудили с одним инвестором создание такого суперсовременного диагностического центра, чтобы к нам приезжали. Другой инвестор готов сделать большой и хороший стационар с суперсовременными высокотехнологичными отделениями, в том числе онкологии, травматологии – это та медицинская помощь, за которой сейчас выезжают в другие регионы. Да, это заработок инвестора – пусть зарабатывает, только здесь, на нашей территории. Это все равно уже наши деньги, потому что это наши врачи, медсестры, технический персонал, налоги.
– Удалось ли прийти к окончательному варианту проекта по строительству инфекционной больницы в столице Коми? Есть ли понимание по срокам и финансированию?
– Тут два проекта. Есть инфекционная больница, которая занимается сезонными инфекциями – кишечными, воздушно-капельными. А есть вспышки, когда нужен совершенно другой уровень инфекционного госпиталя, как в случае с ковидом.
По первому проекту мы получили положительное решение госэкспертизы на 100-коечную инфекционную больницу, которая будет строиться на территории старой инфекционной больницы в Сыктывкаре по улице Гаражной. По ней уже есть деньги, они прописаны в бюджете. Здесь все нормально. Срок сдачи – март 2022 года. Там подрядчик единый: кто проектировал, тот и строит.
Еще планируется построить госпиталь на 200 коек, который рассчитан на ковид и сложные инфекции, когда приходится делать замкнутый цикл и мы вынуждены изолировать персонал на две недели, чтоб не было распространения инфекции.
Я информировал президента в апреле, что нам нужен такой госпиталь. Он сказал: «Я поддерживаю, но сначала определитесь с привязкой к территории, к коммуникациям, и как определитесь – докладывайте, я готов деньги для республики дать». Мы сейчас все подготовили, и я отправил обращение Владимиру Владимировичу. Надеюсь, что будет поддержка. Мы обобщили столичный опыт, иностранный опыт, и на основании этого сделали свой проект. Госпиталь быстровозводимый, по срокам строительства – 9 месяцев – он может обогнать инфекционную больницу.
– Место строительства уже известно?
– Городская черта, но территория будет изолирована, потому что это большой инфекционный госпиталь, его нельзя поставить в центре города. Это будет целый комплекс: госпиталь, который может работать в автономном режиме, и общежитие. Врачи и медперсонал смогут уходить на автономный режим работы на месяц. Опыт по COVID-19 мы наработали.
– Весной этого года было брошено много сил на борьбу с коронавирусной инфекцией. Повлияло ли это на ситуацию с другими заболеваниями?
– Уровень общей и первичной заболеваемости за шесть месяцев 2020 года ниже, чем за такой же период 2019 года. За эти полгода на 300 случаев снизилась общая заболеваемость, первичная – на 180. Вот итог коронавируса. Возможно, организм человека мобилизуется, потому что есть угроза, пандемия. У нас пока в республике роста нет по другим заболеваниям.
– Может быть, люди боятся и не идут в больницы?
– Заболевание нельзя скрыть, оно все равно себя проявит. Это все равно будет вызов скорой помощи. Если человек, как раньше, не может пойти в общем порядке в поликлинику, то все равно он вызовет скорую, и случай отразится в статистике. Посмотрим по году, тем более, мы сейчас открываем все: приемы в поликлиниках, прививочную работу – препятствий для людей все меньше и меньше.
– Какая сейчас ситуация с коронавирусом?
– У нас нестабильная ситуация, если охарактеризовать ее с точки зрения санитарно-гигиенического подхода. Потому что очень нестабильная структура населения в республике. Есть корреляция с вахтой. Люди приехали, 13 дней пробыли в обсервации, на 14-й день начинают болеть. А они у нас на территории – заболеваемость фиксируется в республике. Вот если вахту не считать, то у нас заболеваемость давным-давно ниже 20 человек день. «Подсыпают» нам как раз вахты.
– Где мы находимся? Говорили про пик, плато, что сейчас?
– Микропики с тенденцией к плавному скольжению вниз.
– Вы внесли изменения в указ о режиме повышенной готовности, разрешив вузам и ссузам, школам и детским садам работать с 1 сентября. Как это будет? Придется ли ученикам и студентам ходить в масках и перчатках? Нужно будет разводить их по сменам?
– В постановлении главного государственного санитарного врача от 30 июня прописан порядок санитарно-эпидемиологического обеспечения учебного процесса, и в нём очень большой объём мероприятий: закрепление за каждым классом отдельного кабинета, разобщение детей на переменах, проведение при входе термометрии, обеззараживание воздуха и т.д. Это требует больших организационных и материальных затрат. И плюс проекты школ не предусматривают такого разделения, как в детских садах: у каждой группы своя туалетная комната, своя игровая, своя спальня.
И нам предстоит определиться, как это сделать. Заканчивается урок, нужно проветрить класс. Дети должны быть на перемене на общей площадке. По постановлению этого категорически делать нельзя. При этом нужно обеззараживать воздух: ставить специальные установки. Сейчас Минпросвещения и Роспотребнадзор обсуждают, какой уровень защиты в школах должен быть.
В масках пока предписано ходить только сотрудникам столовых и студентам вузов.
Самое главное – это готовиться к очному обучению в школах, потому что заочное выявило массу проблем. Если семья многодетная, компьютер или планшет нужен каждому. Преподавание же идет в одно время, а у каждого свое расписание. Три-четыре ребенка – это три-четыре планшета. Не у всех они есть и не везде есть Интернет. Я всю республику проехал – и цифровое неравенство пока что присутствует. Отъезжаешь от Усинска на километр – всё. В деревнях и селах интернет есть в какой-то одной точке, дальше его просто нет. Это значит, что дети могут недополучить знания.
В ближайшие дни мы должны принять решение, как это будет. Наше дело – приготовить школы к очному обучению.
– Как коронавирус повлиял на бизнес? По вашим оценкам, сколько предприятий малого и среднего бизнеса останется на плаву?
– В прошлом году прекратили деятельность больше предпринимателей, чем в этом году. Как это объяснить? Вроде идет экономическая пандемия, а процент закрытий меньше. Либо мобилизация, либо люди говорят: «Я зацеплюсь и выживу». К тому же мы много экономических спасательных кругов бросили, и это позволяет пока держаться на плаву. Но на итог надо будет смотреть в конце года.
– Предприниматели Коми из различных сфер деятельности в последнее время часто обращаются к вам с видеообращениями, пишут открытые письма. Как вы думаете, почему они выбирают именно такой способ достучаться до власти, и насколько удается снижать накал страстей?
– Я считаю, что это нормально. В части видеообращений для меня это абсолютно комфортно. Во-первых, я и сам это делаю. Я тоже так довожу информацию до людей. По результатам всех обращений мы встречаемся. Обратились фитнес-клубы – мы с ними встретились, обратились рестораны, бары и кафе – мы с ними встретились, обратился крупный бизнес – мы встретились. Я же понимаю: если люди обращаются, значит достигли какого-то предела. Я считаю, что это демократичная форма.
– Видеообращения именно в ваш адрес – это сигнал о том, что кто-то из министров не дорабатывает?
– Я думаю, что и так, и не так. Допустим, мы собирались с общепитом, барами и ресторанами. Предприниматели говорят, что у них нет вопросов к министерству экономики. В министерстве сделали все, что могли, по своей линии (микрозаймы, кредиты, разовые выплаты). Но ни одно министерство не может идти наперекор решениям оперативного штаба. Как раз сейчас, в ковидной ситуации, все органы власти работают как единый механизм.
– Наши читатели спрашивают: какая логика в том, чтобы давать деньги из бюджета специальным организациям (АО «Микрокредитная компания Республики Коми»), чтобы они выдавали малому и среднему бизнесу деньги под проценты? Не проще ли адресно помочь предпринимателям?
– Есть такой подход: дай денег, а потом разберёмся. Вот человеку плохо, дай ему, а потом разбирайся. Деньги федеральные так и даются. Условно, есть ребенок от 3 до16 лет – выдают 10 тысяч рублей. Никто же не разбирается, есть дополнительный заработок в семье или нет.
Если это предприниматель говорит, то, конечно, надо смотреть. Мы же общаемся с бизнесом. Предприниматели сами говорят: если человек взял безвозвратную ссуду, то эффект от нее ниже, чем от кредита, потому что есть ответственность, понимание, что нужно возвращать, что и проценты капают, и нужно работать. Просто «дай» ведет к тому, что человек прекращает думать о возврате и эффективности. Предприниматели предлагают: если давать кредит, то нужно делать это быстро, прозрачно. Для этого мы сейчас создаем уникальную цифровую платформу, первую в стране. Буквально через месяц запустим. Мы вышли на Центробанк, и он нас поддержал. Будет действовать программа, позволяющая подать запрос на господдержку в один клик. Не как сейчас: надо собрать 101 справку, пока их соберешь, уже разоришься. Здесь будет по-иному: кликаешь, обращаешься: нужен займ, и банк в один клик отвечает «да» или «нет». Сейчас, когда банк отказывает, он не объясняет причину. В этой платформе причина отказа будет прозрачной. Все банки, работающие в Коми, под эту платформу уже подписались.
– Что ждет Воркуту и Инту?
– Во-первых, у этих городов есть перспектива. Это я говорю обоснованно. Никто не собирается сдавать города и оставлять их брошенными. Если брать Инту и Воркуту, то драйвер развития для этих территорий – Северный морской широтный путь. Мы сегодня отрабатываем объем грузов, смотрим, как развернуть поток через республику на Индокитай. Кроме того мы обсуждаем строительство в Инте мощного железнодорожного депо, это даст порядка 300-400 рабочих мест.
Юрий Петрович Трутнев [зампред правительства России по вопросам развития Арктики - БНК] взял кураторство над республикой по исполнению поручения президента России Владимира Путина. В результате мы подготовили и провели совещание под председательством Юрия Трутнева. Отработали целый пласт предложений и по Воркуте, и по Инте. По Воркуте мы отработали идею создания медицинского кластера. Это вообще уникальная история, включающая в себя и медицину (в том числе санитарную авиацию), и науку. В частности, обсуждаем идею создания научно-исследовательской лаборатории по изучению вечной мерзлоты. Как ведут себя растения, здания в мерзлоте, как идет движение грунтов – этим надо заниматься самым серьезным образом. Ведь у нас на мерзлоте стоит немало поселков, городов – какая перспектива.
Мы посмотрели, что делается за рубежом, у наших арктических соседей – в Финляндии и Норвегии. Есть госполитика, когда в городах специально ставятся производства, они – драйверы. Они снижают уровень безработицы, повышают уровень занятости.
У нас в Воркуте средняя температура по году минус три градуса. Это великолепное место для строительства ЦОДа – центра обработки данных. Сегодня «Яндекс» строит такие в Финляндии. ЦОД – это интеллектуальная прослойка – люди, которые готовы приезжать работать несколько лет по контракту. Плюс в Воркуте новое месторождение угля, по которому тоже дано поручение вице-премьером. Большинство поручений должны быть проработаны к 31 августа.
Подход же какой был? Ой, уголь заканчивается – всё, жизнь закончилась. Да причем тут это? Во-первых, рядом есть месторождения, и не только угля. Во-вторых, есть технологии, которые могут работать в этом месте при минимальных затратах. А мы же будем уходить в 4G, 5G, и нам потребуется много накопителей информации, которые эффективно производить как раз в условиях минусовых температур. Потому что нужно огромное количество электроэнергии, чтобы их кондиционировать. А в Воркуте естественный холодильник. Наоборот, снимай то тепло, которое накапливается в ЦОДе, ставь рядом тепличный комплекс – и получай продукты. Это не сказки, так и делается. В той же Финляндии с одного ЦОДа отапливается целый город, примерно 15 тыс. человек.
По Инте и Воркуте программа развития для нас понятна, будем наращивать еще дополнительные проекты. В Инте я посмотрел брошенный комбинат железобетонных изделий. Надо забирать его в государственную собственность – предприятие обанкротилось. Там можно было бы производить композитные плиты – лёгкие и очень надёжные. Арктике, Северу, нефтяникам, газовикам необходимо огромное количество дорожных и плит, потому что это хорошее покрытие. Его снимаешь – и спокойно ремонтируешь теплотрассы, которые идут под дорогами. Положил плиту – и не надо вскрывать асфальт и снова его восстанавливать. В республике есть огромная потребность и в тротуарных плитах. Надо просто принимать программу благоустройства, планировать для этого завода дорожные и тротуарные плиты, и оживлять его.
– Успеем ли завершить вовремя реконструкцию республиканского стадиона к Чемпионату мира по хоккею с мячом?
– Я достаточно много строил. В стройке, например, говорят: «30 процентов готовности». Люди, которые не посвящены, говорят: «У-у-у. Никогда не построят». А я понимаю так, что 30 процентов – это основные фундаментальные работы. Здание сегодня современное – есть основа, фундамент и коммуникации. Все остальное делается очень быстро, как правило, из быстровозводимых конструкций. Очень долго и очень сложно делается все, что внизу. И сегодня основной задел сделан. Не позднее 20 января стадион будет готов к приему спортсменов и зрителей. Мы идем сложно, впритык по срокам, но подрядчик надежный, у него хорошая история.
– Мало стадион построить, его надо еще обслуживать…
– У нас сегодня катастрофически не хватает различных спортивных площадей. Поэтому это будет наследие, которое перейдет городу для того, чтоб работать на всю столицу. Там много чего, помимо ледовой арены: легкоатлетический манеж, четыре беговые дорожки, футбольная площадка, тренажёрные залы, кафе, на верхних этажах – конференц-зал, зал совещаний, зона для прессы, дальше – запасное поле, спортивное ядро с круговой и прямой беговой дорожкой, поле для игры в хоккей с мячом, футбол, универсальная игровая площадка. Все это пойдет на пользу городу и республике.
– А вам хоккей нравится?
– Я играл в классический с шайбой. Но там, где я жил ребенком (Шадринск, Курганская область), играли и в хоккей с мячом. Причем городская команда играла на уровне национальной хоккейной лиги, в первом дивизионе, на уровне СССР. Поэтому я хоккей с мячом очень хорошо знаю, понимаю, но сам играл с шайбой.
– Как проходит подготовка к юбилею республики?
– Мы живем в уникальное время, мы уже вписаны в историю. Все мы так или иначе принимаем участие в подготовке столетия. И я на этом хочу заострить внимание. Мы сейчас ведем такую работу, чтобы каждый человек был сопричастным.
Я подготовил обращение к президенту страны, чтобы нам сделать набережную Сысолы в Сыктывкаре. Я думаю, что президент поддержит. Я когда начинал совещания, говорил, что праздники и фейерверки – это хорошо, но надо, чтобы потом мы сказали: эта площадка и мост построены к столетию. Чтобы люди видели, что столетие дало развитие, стало жить лучше и комфортнее. Если мы сделаем набережную, то это будет визитная карточка республики и Сыктывкара.
Я объяснил президенту, что у нас большие объемы берегоукрепительных работ. Это очень сложное инженерное сооружение, под которым будет идти большое количество дренажных систем. Где-то надо запустить тепло, чтобы лестницы постоянно были сухие. Поэтому проект оценен в 810 миллионов рублей.
– Не придется ли переделывать то, что сделано сейчас?
– Если проект потребует переделки, будем переделывать. Это должно быть не кустарно. Эта набережная должна быть сделана строго по проекту и служить долгие годы.
– Чтобы плиты снова не плавали после дождя…
– Это говорит о том, что не были продуманы дренажи. Я принимал участие в ликвидации всех водных катастроф в стране, начиная с 2005 года. Вода – это неуправляемая стихия, с ней нужно на «вы». Если понимаешь, что здесь есть вода, ее нужно отводить, и специалисты должны сказать, как это сделать.
– Вы в республике пятый месяц. Если бы была возможность вернуться назад, изменили бы вы какое-то из своих решений?
– У меня подход такой: идешь – иди. Впереди огромное количество дел и надо идти вперед.
– Основные болевые точки республики сейчас?
– Дороги, переселение из аварийного жилья, школы, сады, больницы и создание рабочих мест.
– Вы уже сформировали свою команду? Или ждать изменений?
– Я работаю с людьми, которые знают мои принципы. Если человека не устраивает, он говорит: «Я не хочу работать по субботам и воскресеньям. Я не буду постоянно учиться, я не могу постоянно ездить по республике, в конце концов, я не хочу работать на республику. Я хочу работать на себя». Ну не вопрос, это его выбор. У меня нет выходных. Сейчас работает кабинет министров, он же все равно меняется. Поменялся министр здравоохранения, поменялся министр строительства, поменялся министр промышленности. Это не значит, что я людей палкой выгонял. Это нормальная ротация. Поэтому для меня остается подход прежний: главное, чтобы человек на уровне министра был профессионалом, был предан делу и четко понимал, что пришел работать за зарплату. Устраивает – работай. Не устраивает – ищи другое место. Если человек принял решение уволиться, я не буду уговаривать остаться.
– Какие качества вам помогали в построении карьеры?
– Если пришел работать, то работай и отдавайся делу полностью. Я вообще карьеру не строил и не строю. Когда говорят про карьеру, человек думает: «как бы мне занять это место». Я так не думал никогда. Мне говорили: «Будешь работать здесь». Я работал на уровне города на атомной станции, меня вызвал начальник федерального управления тогда, сегодня это ФБМА России, и сказал: «Пойдешь ко мне замом». Потом вызвал председатель правительства и сказал: «Будешь руководителем ФМБА?». Я не делал карьеру, просто «пахал» – да и всё.
- Скоро будут выборы депутатов Госсовета. До этого большинство мест было за «Единой Россией». Будет ли для вас иметь значение расстановка сил в новом составе?
- Меня не интересует расстановка. Когда я встречаюсь с людьми, я говорю им: вот видишь человека, ты с ним работал? Ты знаешь человека? Он вообще чего-то стоит из себя? Если да, выбирайте. А если вам говорят, что он хороший, а ты его знать не знаешь, то как выбирать такого человека? Я и прежнему составу Госсовета говорил: «Вас народ избрал, служите этому народу. Не пиарьтесь, не занимайтесь саморекламой, не придумывайте законы, которые никому не нужны». Я проехал всю республику – всё понятно, что надо народу: дорога, фельдшер в здравпункт, учитель в школу, работа. Человек тебя ни о каком законе не просил, зачем ты начинаешь пиариться? Ты откуда взялся в Госсовете? Тебя же люди избрали, так служи, и не последний год перед выборами, а весь срок.
– Вы помните момент, когда вас назначили врио главы Коми? Вам позвонил лично Владимир Путин?
– Это происходит так. Говорят, что сейчас будет звонить президент. Он же не сразу тебя набирает на мобильный. Через 10-15 минут звонит спецсвязь – Владимир Владимирович на проводе. - «Да, Владимир Владимирович». - «Есть мнение, что надо вам поработать в другом месте». – «В каком?» - «В Республике Коми». – «Есть мнение, значит, поеду и буду работать». – «Я вас буду поддерживать, езжайте работать». Вот и все. Все достаточно просто.
– Ни секунды колебаний?
– А смысл? Это же госслужба. Отношение к госслужбе стало достаточно вольготное. А ведь у нас же есть звания. У меня высший чин государственный – действительный государственный советник первого класса. Как я могу ответить верховному главнокомандующему, который мне говорит, что у меня следующее место работы вот там-то. Что должен говорить: «Я подумаю?». Тогда этот чин тебе зря дали. Его просто надо забрать и сказать: «Иди куда хочешь, там думай».
– Что будете делать в день выборов?
- Буду на работе или с семьей. К этому времени дети должны будут приехать и начать учиться. У меня не было такого опыта, чтоб я мог сказать: «Раньше в день выборов я делал то-то». Это же как экзамен. От того, где ты будешь, ничего не поменяется. Как ты отработал до выборов, так тебя и будут оценивать в день выборов.
