Вирус датских норок пришел в Россию: вирусолог – об особенностях российского COVID-19
В России обнаружено сразу 18 мутаций коронавируса. Ученые выделили их из организма 47-летней пациентки с лимфомой, которая к тому же заразилась ковидом. По причине сниженного иммунитета вирус обосновался в ее организме на несколько месяцев. Она заразилась ещё в апреле, и тесты на коронавирус были положительными вплоть до 9 сентября. В ходе исследования ее ПЦР-мазков ученые выяснили, что COVID-19 в организме пациентки приобрел 18 новых мутаций.
Надо ли бояться различных мутаций коронавируса, какую мутацию эксперты считают сейчас самой опасной и почему. А также в чем особенности российской мутации COVID-19, мы узнали у профессора вирусологии Центра Гамалеи Анатолия Альтштейна.
— Женщина с 18 мутациями коронавируса — это очень интересный случай! Исследованиями занимались очень компетентные учёные, и это вызывает к нему доверие.
В научной литературе уже описаны такие случаи, когда выделение вируса из организма происходит на протяжении нескольких месяцев. Это случается, когда у человека иммунодефицит, и в результате вирус очень долго находится в его организме и бесконечного там размножается. И в результате у каждого вируса возникают мутации.
Самые удобные вирусу мутации отбираются и передаются следующим его популяциям.
При этом новые свойства вируса могут быть, конечно, опасными, а могут быть и такими же как у других. То есть, строго говоря, мутация это не значит, что это что-то обязательно плохое. В случае этой женщины с лимфомой описана мутация коронавируса, аналогичная той, которая обнаружена несколько месяцев тому назад у норок. В Дании, как вы помните, было по этой причине уничтожено большое количество зверьков. Но на самом деле это вирус как вирус. Ничего там такого устрашающего и смертельного нет, кроме того, что он и его мутации подвержены действию тех же самых вакцин, которые есть.
— Какая из выявленных мутаций коронавируса считается сейчас самой опасной? Есть уже британская, русская, китайская и, кажется, индийская.
— Я бы не стал уверять, что какая-то из этих мутаций имеет какую-то особую опасность. С точки зрения летальности больных, они примерно одинаковые, все это примерно одно и то же. Но по поводу британской мутации есть основания считать, что этот вирус более заразный и легче распространяется. Но он не более зверский, чем его прародитель, так сказать, отцовский штамм. Вирус в Британии по своей летальности не имеет каких-то особых сдвигов. Нельзя сказать что повысилась летальность. Слово «мутация» обычных людей всегда, конечно, очень шокирует, как что-то страшное. А на самом деле это та изменчивость, которая с вирусом происходит постоянно. Нет двух штаммов вируса, которые бы не отличались по каким-то мутациям. Но мы о новых мутациях говорим только тогда, когда выходим на некую мутацию, выгодную вирусу. И когда большинство частиц в этой вирусной популяции эту мутацию содержит. Тогда мы её обнаруживаем. А так, этих мутаций тысячи — потому что каждая вирусная частичка даёт мутацию.
— Что означает мутация, «выгодная вирусу»? Если у вируса нет задачи убить своего хозяина, значит, то изменение, что выгодно вирусу, выгодно и человеку?
— Не всегда. Может быть и такое, что мутация дает увеличение патогенности, другой вопрос, что такой вирус в итоге не приживется. Он кого-то может убить, но дальше, когда он распространяется, ему новоприобретённые свойства не помогут. То есть умение убивать не помогает вирусу. Ему помогает умение заражать. И вот как раз английский вариант он именно такой, заражабельный. Заражает лучше, а убивает примерно так же. Особенности российского вируса, кроме его схожести с вирусом датских норок, в том, что он не более страшный и агрессивный, чем уже известные штаммы.
