Сотрудник центра "Феникс" рассказал о пребывании Марьянова там
Вдова Марьянова снимает с себя ответственность за его смерть, утверждает сотрудник центра «Феникс» Константин Мосунов.
Суд города Лобни продолжает рассматривать уголовное дело, связанное со смертью актёра Дмитрия Марьянова. В ходе судебных разбирательств планируется допросить более 40 свидетелей.
На скамье подсудимых — психолог Оксана Богданова, которая руководила реабилитационным центром «Феникс». Вдова актёра Ксения Бик, настоявшая на пребывании мужа на реабилитации, признана потерпевшей стороной.
Впервые даёт комментарии сотрудник центра Константин Мосунов, который принимал Марьянова в «Феникс». Он рассказывает о беседах Ксении Бик с доктором Евгением Васильевичем Ивановым, под наблюдением которого находился актёр. (Врач, вводивший медицинские препараты Марьянову, проходит по делу свидетелем.)
— После похорон Дмитрия Марьянова я общалась с его вдовой. Мы сидели у неё на кухне, она нервничала, много курила и рассказывала о том, что муж находился в клинике, где ему меняли кава-фильтр. По словам Ксении Бик, она боялась огласки в прессе. Но до этого Дмитрий лежал в различных клиниках неоднократно...
— Бик полностью снимает с себя ответственность за смерть Марьянова. Жена знала обо всех условиях нахождения её мужа в нашем центре. Она прекрасно знала, что здесь нет врачей. Сейчас Ксения заявляет, что предположить не могла, что там нет медиков. 100% ложь! Неоднократно я напоминал Ксении о необходимости подписать договор, но каждый раз она откладывала встречу «на завтра». Договор был подписан в последний день пребывания Дмитрия в центре. Бик приезжала к нам в офис. Теперь она говорит, что представляла иную картину пребывания мужа в реабилитационном центре. По её словам, она думала, что фраза «вызовем врача» означает, что откроем соседнюю дверь, где сидит доктор. Сейчас она предъявляет Оксане Богдановой претензии за несоответствие картинки, которую она себе нафантазировала. Но скорее это не фантазии, а намеренно выстроенная программа своей защиты. Мы встречались с Ксений после смерти Дмитрия, передали его вещи и дневники с записями, которые он вёл в центре. Никаких вопросов к нам не было, встреча длилась не более минуты. Поэтому для меня её сегодняшние поведение непостижимо.
— Жена Марьянова была согласна с договором вашего учреждения?
— «Да-да-да, у меня нет к вам никаких вопросов», — говорила мне Ксения, когда читала наш договор. На мой взгляд, достаточно ключевая фраза. Перед этим я общался с ней несколько раз по техническим вопросам. Дмитрий просил привезти ему кое-какие продукты. «Не беспокойтесь, я пришлю водителя с продуктами», — говорила Ксения. Никакой инициативы приехать к мужу она не проявляла. Теперь же свидетельствует, что мы хотели сделать рекламу своему центру, взяв к себе известного человека. Неоднозначная мотивация. За десять лет своей психологической практики Оксана [Богданова] оказывала помощь известным людям, которые живы и здоровы, но никто и никогда не узнает их имён.
Принять Дмитрия совершенно безвозмездно Оксану попросил наш знакомый Иван Дворовенко. Самый главный момент: когда Иван привёз к нам Дмитрия, он заявлял совершенно открыто, что его «прокапали», то есть провели детоксикацию от алкоголя, он абсолютно здоровый мужик, у него нет никаких проблем со здоровьем и он уже готов к реабилитации. Но я увидел, что у человека тряслись руки, он был бледен. Марьянов сказал, что не пьёт где-то дней пять-семь. Я не врач, чтобы делать выводы, но мне его состояние не понравилось. Оксаны в центре не было, поэтому я тут же ей позвонил и поставил в известность о его состоянии. «Пусть Иван забирает этого человека», — решила Оксана. Но Дворовенко оставил Марьянова и уехал, попросив, чтобы мы пообщались с женой Дмитрия Юрьевича.
Был разговор Оксаны с Бик. «Решайте сначала вопросы с детоксикацией, — сказала ей Оксана, — а потом уже идите на реабилитацию». «Сделайте, пожалуйста что-то возможное прямо здесь и сейчас, — умоляла нас Ксения. — Никаких больниц мы не хотим! Он известный человек. Оставьте его в своём центре, окажите ему хоть какую-то помощь». По её просьбе мы вызвали врача.
— Константин, я пыталась поговорить с доктором Евгением Васильевичем Ивановым, который наблюдал Дмитрия Марьянова в вашем центре. На первой секунде нашего разговора, услышав, что я журналист, он пригрозил заблокировать мой номер телефона.
— Иванов тоже снимает с себя ответственность, проходит по делу свидетелем. Доктора вызывали исключительно для Марьянова. Он отмалчивается всё это время. Оставь Богданова всё без комментариев, возможно, была бы свидетелем, а не обвиняемой.
Я присутствовал при разговоре Марьянова с врачом: тот интересовался, нет ли у него хронических заболеваний. «Нет, — отвечал Марьянов, — у меня всё в порядке». Единственное, про язву желудка вспомнил. Потом врач уже напрямую общался с его женой. Я всё это слышал, но в их разговоры не вмешивался. Для меня все эти капельницы и уколы — тёмный лес. Предлагал ли Иванов подписать Ксении отказ от госпитализации её мужу в стационаре, я не в курсе.
— С кем из друзей и близких общался Марьянов в те дни?
— С Ксенией, разумеется, они подолгу разговаривали. Он переводил ей деньги на банковскую карточку. Совершенно точно знаю, что созванивался по работе со своим продюсером, рассказывал ему, что «подлатается» немного и поедет на гастроли.
Сейчас у Марьянова появилось много родственников, что нам даже удивительно. За девять дней, сколько он у нас находился, никто из родных не поинтересовался его состоянием здоровья. Оказывается, никто из близких и друзей с ним подолгу не общался, но при этом все любили и для всех это огромная потеря. Я не верю никому из этих людей! Не верю мотивам, которые они озвучивают. Если они такие правдоборцы, то попытались бы хоть раз нас выслушать, а не устраивать этот фарс. Все эти так называемые близкие сплотились в борьбе против Оксаны, чтобы показать, насколько велика их любовь к умершему, а значит, каждый из них претендует на большую часть в его наследстве. Мне непонятно такое отношение к родному человеку.
— Не только родственников: бывшие пациенты «Феникса» свидетельствуют не в пользу Богдановой. Хотя я лично видела, как за пределами телевизионной студии они обнимали Оксану, тепло с ней здоровались.
— Здесь многое неясно. С ребятами, которые находились в реабилитационном центре, у меня был налажен человеческий контакт, я старался их поощрять. И сейчас для меня их поведение — это такое разочарование.
Общаясь с Оксаной, я говорю: про этих алкашей и наркоманов забудь вообще думать, пусть каждый выбирает сам свой путь, без тебя. Это настолько неблагодарная история... Но за всех говорить не могу, многие ребята, которые прошли «Феникс», не употребляют, они нашли свой путь в жизни. Много людей, которым мы помогли. Помимо психологической помощи, они были ухожены, достойно питались. Богданова приглашала специалистов для своих подопечных со стороны, мы заключали договора с Костромским учебным заведением, сертифицировано порядка восемнадцати человек. Люди обретали в «Фениксе» смысл жизни. Но этого же никто сейчас не видит.
Понятно, что Оксана не меценат, центр надо было содержать, но договоров никто не оспаривал. Складывается впечатление, что кому-то необходимы эти свидетели, которые сейчас меняют показания, открыто лгут. Среди них люди, которым Богданова давала кров, работу, предоставляла совершенно бесплатно психологическую помощь их детям. Почему же раньше на неё не заявили, если что-то, по их мнению, психолог делала не так?
На прошлом суде был Роман Истомин, наш реабилитант. Роман свидетельствует, что его удерживали насильно. Такого не было. Много раз я общался с его мамой. Остаётся догадываться о его мотивах. Рома свободно ходил где хотел, выходил на улицу за хлебом. Когда ему надоело находиться в центре, он ушёл. Это было уже спустя длительное время после смерти Марьянова.
Теперь появилась версия, что Оксана запрещала вызывать «скорую». Кто-то там об этом говорил... Но никто лично этого от Оксаны не слышал. Ни у кого из так называемых свидетелей нет фактических доказательств вины Оксаны Богдановой, потому что быть их не может. У нас не было камер видеонаблюдения, иначе это бы многое решило по-другому, — утверждает Константин Мосунов.
Комментирует адвокат Оксаны Богдановой Игорь Баранов:
«17 декабря в Лобненском городском суде состоялось очередное судебное заседание по уголовному делу в отношении Богдановой О. И. В ходе процесса были оглашены показания Бик К. В., данные ею в стадии следствия, так как между показаниями, данными ею в ходе судебного заседания и на следствии, имелись существенные противоречия, на которые обратили внимание и государственный обвинитель — прокурор, и потерпевшие и защита. Объяснить противоречия Бик К. В. не смогла, сообщив, что прошло много времени.
После этого в судебном процессе был допрошен свидетель обвинения — Истомин Р[оман], к показаниям которого сторона защиты относится критически (считает их ложными), так как его позиция, озвученная в суде, прямо противоположна его же показаниям, данным в ходе следствия на ранней стадии и была, по мнению защиты, сформирована только после неоднократного участия в популярных телешоу. На вопросы защиты о причинах кардинального изменения его показаний свидетель Истомин Р. отвечать отказался, в то время как на вопросы представителя потерпевшего Марьянова Д. отвечал очевидно заученными фразами.
Следующее судебное заседание состоится 24 декабря в 10:30».
