Пострадавшим от взрывов домов в 1999 году прислали по семь рублей
О взрывах домов в трех городах России не любят вспоминать на официальном уровне. Даже в круглые даты.
«...И конечно, сегодня мы будем говорить об атаке на Всемирный торговый центр в США» – так начал свою программу Владимир Соловьев 11 сентября.
Времени поговорить о терактах в России не нашлось. Эти даты продолжают вспоминать только по инициативе пострадавших.
В 20-ю годовщину самых громких террористических актов в истории страны «Собеседник» поговорил с теми, кто забыть их не сможет никогда.
Справка
Дома, которых нет
Все дома снесены или перестроены.
В 5 утра, когда на Каширском шоссе в Москве не видно даже дворников, у мемориала на месте дома 6, корпус 3 собираются те, кого коснулась трагедия.
13 сентября сюда подносят свежие цветы целый день, но для кого-то важно оказаться на месте ровно в ту минуту, когда прогремел взрыв.
Максим Мишарин – один из семи уцелевших жителей дома. Остальные 124 человека погибли под завалами. В отличие от блочной 9-этажки на Гурьянова (теракт 9 сентября), которая сложилась, образовав ниши под плитами, кирпичное строение просто разлетелось в пыль. Максим вспоминает, что смог на руках выбраться наружу – ноги были сломаны. Ему удалось подать сигнал о помощи, но своих родителей он так и не нашел.
– Не видел их умершими. Может, это и к лучшему, – говорит Максим. – Прихожу к ним на могилу, но это место, где раньше стоял наш дом, для меня особенное. Здесь чувств гораздо больше. Стараюсь заходить сюда несколько раз в месяц.
Каждый год он обновляет у мемориала фотографию родителей. Они на ней совсем молодые, после свадьбы. Максим сейчас гораздо старше.
Через час, когда первые посетители мемориала начали расходиться, появились дворники и собрали возле лавочек раскиданный мусор, который, кажется, пролежал тут уже несколько дней.
– Опять здесь пикник развели, – заметил кто-то.
В 170-тысячном Волгодонске Ростовской области годовщину теракта вспоминает весь город.
С утра – молебен, после которого на месте мемориала собираются пострадавшие, медики и сотрудники МЧС, первыми оказавшиеся на месте, просто сочувствующие. В этот раз здесь решили устроить и траурный митинг в честь круглой даты.
Взрыв, прогремевший в 5:57 утра, стал четвертым в стране. Это помогло многим сразу понять, что случилось.
– Первое, что я услышала – чей-то крик: «Все-таки взорвали, сволочи!» Тогда об этом много говорили по телевизору. У меня все документы были собраны в отдельной сумке, – рассказывает Ирина Халай, одна из пострадавших.
Здесь многие считают, что предотвратить теракт было возможно. 13 сентября спикер Госдумы Геннадий Селезнев объявил о взрыве в Волгодонске, но это оказалось дезинформацией – взорвался московский дом на Каширке. И только через три дня рвануло в Волгодонске. Получается, знали заранее?
– Не помню какого-то особого напряжения на улицах накануне, увеличения числа патрулей, полиции. Все было, как обычно, – говорит Леонид, который жил тогда в доме напротив.
– На самом деле усиление в городе было, – говорит Ирина. – Как нам объясняли, вся полиция была сосредоточена на местной АЭС. Если бы ее взорвали, пострадал бы весь город. В отличие от Москвы, у нас взрывчатку не закладывали в подвал дома. Взорвалась машина, которая могла приехать куда угодно.
Грузовик со взрывчаткой был установлен так, чтобы взрывная волна поразила как можно больше домов, уверена Ирина Халай:
– Мы смотрели документы МЧС. У того дома, ближе к которому стояла машина, повреждения 60%, а у следующего – 80%. Он принял взрывную волну во фронт и отразил дальше, волна гуляла как хотела. При другом расположении она могла бы просто уйти в поле.
После терактов Ирина создала правозащитную организацию «Волга-Дон», которая борется за то, чтобы жертвам терактов предоставили особый статус.
– Родственникам погибших заплатили, квартиры выделили, но те, кто потерял здоровье, приравнены к жертвам бытовых травм. Контузии – это не то же самое, что получает человек, замерзший спьяну в канаве, а настоящие военные повреждения. Мы просили, чтобы нашим врачам дали программы реабилитации, чтобы они хотя бы знали, как нас лечить, но нам не идут навстречу. По статье 18 ФЗ №35 («Возмещение вреда, причиненного в результате террористического акта») компенсировать потерю здоровья должно не государство, а террористы. Нас было 20 человек, которые обратились. Нам прислали по 7 рублей из тюрьмы Соликамска. Нам объяснили, что родственники отправили двоим осужденным террористам по 700 рублей. В тюрьме этот перевод арестовали и перечислили в нашу пользу. Мы от такого подарка отказались и отослали деньги обратно.
Визит
Путин пролетел мимо Буйнакска
Для дагестанского села Ботлих сентябрь 1999 года – это не только потери, но и символ сопротивления террористам. 20 лет спустя сюда снова прилетел Владимир Путин. Президент поднял вместе со всеми рюмку – как бы ту самую, которую 20 лет назад поставил на стол, обещая сперва навести порядок на Кавказе, а попраздновать потом. Момент настал, правда, выпить снова не случилось.
«В некоторых бутылках была не водка, а вода», – рассказал директор местной школы Муса Азаев, который тоже был на застолье.
У президента в этот день еще были дела.
– Хочу заехать к Хабибу, – сказал Путин, имея в виду бойца ММА Нурмагомедова, который уже ждал его в Махачкале.
В Буйнакске, который находится между Ботлихом и столицей Дагестана, где 20 лет назад 4 сентября тоже был взрыв, борт президента так и не приземлился.
* * *
Материал вышел в издании «Собеседник» №35-2019 под заголовком «20 лет спустя».
