Полицейский Андрей Елизаров: пандемия занимает весь рабочий день и даже больше
Привычную нам работу коронавирус трансформировал по-разному: кто-то пишет интервью не на диктофон и сидя не в управлении уголовного розыска, а дома, на диване, говоря с героем по телефону и поглаживая кота, а кто-то наоборот — сутками не появляется в своей квартире, ночуя на работе. При этом не спит, а отсматривает видео с камер наблюдения, перелопачивает горы материалов, анализирует, перебирает варианты, постоянно кому-то звонит, а потом срывается и мчит туда, где его — не исключено — могут встретить ружьем, или пьяной дракой, или посыланием на три буквы через дверь. В таком режиме сейчас, во время пандемии, работает Андрей Елизаров, начальник отделения организации розыскной работы управления уголовного розыска сахалинского УМВД. В докоронавирусной жизни его задачами были розыск подозреваемых и преступников, тех, кто скрывается от следствия, дознания или суда, беглых солдат, без вести пропавших взрослых и детей, а также установление личности тех, чьи тела найдены при разных обстоятельствах. Сейчас все это никто не отменял, но к текучке, и без того всегда напряженной, прибавилось все, что связано с предупреждением распространения опасной инфекции на острове. Андрей и его коллеги контролируют, как сахалинцы и приезжие соблюдают предписания, сидят ли они дома, спокойно ли ведут себя в обсерваторах и понимают ли необходимость самоизоляции.
— Наша работа начинается с момента, когда человеку, прибывшему на территорию области, выдается предписание Роспотребнадзора. Мы столкнулись с тем, что достаточно многие люди вносят недостоверные сведения о себе: либо указывают не тот адрес, либо телефон, который недоступен, либо, если говорить о приезжающих на сезонную работу, пишут адрес по месту прописки, то есть на материке. Впрочем, сахалинцы тоже нередко прописаны по одному адресу, а живут по другому. Когда врачам нужно повторно взять у всех этих людей анализы, они не могут их найти и обращаются к нам. Бывает, что за день нужно найти сто человек. Я бы сказал, что процентов десять указывают неверные сведения о себе, и всех их потом нужно разыскать. А поскольку количество прибывающих на остров велико, число получается немалое. Мы подключаем все силы и средства, разыскиваем в довольно-таки короткие сроки.
Бывает, что нас вызывают врачи, которым не открывают дверь те, кто сидит по предписанию дома. Люди разные, вы не представляете, насколько. Есть даже те, кто уверены, что из них хотят принудительно сделать доноров: якобы наши врачи считают, что раз они прилетели из Москвы, где много случаев заражения, значит они скорее всего переболели коронавирусом и теперь имеют к нему иммунитет, поэтому их кровь можно переливать заболевшим. Не хотят быть донорами и не дают медикам сделать свою работу, обследовать их. Есть те, кто отказываются сдавать кровь на анализ по религиозным соображениям. Бывает, человек уверен, что у него берут кровь для опытов, но это уже психическое отклонение. Чаще всего — обычное разгильдяйство, безответственность. Или дома не сидят, или просто посылают врачей из-за двери открытым текстом, приходится нам вмешиваться. В итоге все впускают, дверь еще ни разу не приходилось ломать. И всех пропавших тоже находим.
Многие, увы, злоупотребляют на карантине. С теми, кто сидит дома, сделать, конечно, ничего не можем, а вот тех, кто находится в обсервации, под охраной, контролируем. Им часто пытаются передать спиртное или друзья, или водители такси, которых они вызывают. Этого мы не допускаем. Трезвый человек — адекватный, иначе крах.
Был у нас случай недавно, в Поронайском районе, мне о нем рассказали коллеги. Выяснилось, что мужчина нарушает карантин. Пришли к нему, чтобы провести с ним беседу, он был дома, распивал спиртное и начал вести себя агрессивно. Рядом с ним лежало ружье, как выяснилось, заряженное. Что было у него в голове, неизвестно. Я, говорит, чистил его. А патроны внутри зачем? Пришлось ружье изъять, он начал сопротивляться и в итоге получил два протокола: за нарушение карантина и за сопротивление сотрудникам полиции, а это уже административный арест. Скорее всего, он будет отбывать его по окончании карантина.
Но с мужчинами, даже если они ведут себя агрессивно, мне все равно работать проще, чем с женщинами. Женщины пытаются разжалобить, начинают говорить — ну как же так, я же только на минуточку вышла в магазин, у меня же семья, ее же надо кормить… Мы объясняем им, что продукты можно заказать в интернете, можно попросить волонтеров и они доставят на дом, можно родственников попросить. Но нарушать предписание Роспотребнадзора нельзя. Если каждый будет сидеть дома, это все быстрее закончится. Хотя часто бывает, что женщины только прикрываются магазином, а на самом деле ездят по своим делам. Часто люди жалуются, что потеряли работу, что не хватает денег. Такое приходится слышать регулярно. Но тут я могу только посочувствовать, поддержать и успокоить.
Конечно, когда мы приходим с протоколом для оформления, часто это воспринимают негативно. Как именно? Ну вы же не напишете, что через дверь на три буквы посылают, а так и есть. Но все-таки хочу сказать, что большинство граждан относится с пониманием к нашей работе и к ситуации в целом. Хотелось бы через вас еще раз донести до людей, как это важно — оставаться дома, не нарушать предписаний. От каждого из нас сейчас зависит, насколько быстро и без тяжелых последствий пройдет пандемия на Сахалине. Она могла бы уже через две-три недели пройти, если бы люди не контактировали друг с другом, не гуляли, не ходили в гости. И если бы новые зараженные не прибывали к нам, конечно.
Сейчас система взаимодействия уже хорошо налажена. На первых самолетах все как-то хромало, не слишком оперативно передавались данные от одной структуры другой. Мы работали, как бы это сказать, догоняя вчерашний день. Отрабатывали тех, у кого или не было предписания вообще, или оно уже закончилось. Тратили время. Сейчас такого нет, все происходит четко. Тех, кого нужно найти, ищем с помощью камер наблюдения, баз данных. Далеко не все методы я могу раскрывать, но работа налажена, состав у нас профессиональный.
Сейчас в обсервациях находится тысяча человек, а под наблюдением у нас — более двух тысяч. Под наблюдением — это значит, что мы должны их контролировать более внимательно. Значит, что те, кто сидят дома по предписанию Роспотребнадзора, уже или нарушили его, или есть подозрение, что могут нарушить. Это те, за кем нужен пристальный контроль. Иногда отрабатываем анонимные сообщения о нарушителях. Соседи проявляют бдительность. Конечно, часто человек до последнего отнекивается, говорит, что он никуда не выходил, пока не покажешь ему фото, где он в одежде, которая вот она — висит у него в прихожей, или фото его машины, на которой он куда-то едет. Мало кто признается с первого раза, пытаются спорить. Но нам важно изолировать человека по месту проживания, а не просто повыписывать штрафов. Они сейчас составляют от 15 до 40 тысяч рублей, как суд решит. Многие думают, что это палочная система, но это не карательная мера, это профилактика. Мы просто делаем свою работу, и хотелось бы от людей больше понимания и сознательности.
Рабочий день у нас всегда ненормированный, а сейчас вообще крайне напряженный. Коронавирус нас из колеи сильно выбил, конечно. При этом нашу обычную работу никто не отменял, приходится выкручиваться, распределять время по-новому. Мы же не только по камерам смотрим, мы и ногами ходим, проверяем тех, кто должен соблюдать карантин. Особое внимание — на группу риска: хулиганы, судимые…
Вот, кстати, недавний случай с дебоширами в автобусе. Большинство из тех, кто приезжает на Сахалин на путину, — судимые, с не очень хорошей репутацией. Так получилось и с этими приезжими. Сначала за них поручился работодатель, который пригласил их сюда, пообещал, что они две недели будут сидеть в специальном помещении на карантине, под его личную ответственность. Когда приехали проверять, оказалось, что сидят они вообще в другом месте и не все, а только половина. Решено было отправить их в "Лесное озеро". Когда их везли туда из Томаринского района на муниципальном автобусе, они начали бунтовать, потому что были все пьяные. Это было уже в Южно-Сахалинске. Прямо на ходу устроили дебош, несмотря на полицейских, которые их сопровождали. Хорошо, что водитель успел среагировать и позвонить в полицию, вызвать подкрепление. Мы сорвались тут же, я тоже поехал. В автобусе вычислили зачинщиков. Их было трое, остальные — группа поддержки. На улицу вывели их, они сопротивлялись, пришлось надеть наручники. В дежурной части они переночевали и потом отправились в "Лесное озеро". А вообще все десять человек имели проблемы с законом, семеро из них были судимы. И вот такие товарищи приезжают к нам работать. Содержать их в изоляторе мы не могли, иначе он стал бы обсерватором. Назначили им штрафы. В "Лесном озере" мы с ними проводили беседу, больше таких инцидентов не было, хотя бытовые конфликты они там провоцировали, но все удавалось решить.
Есть еще история про побег из "Юбилейного". Это не тот рейс, который бунтовал, самый первый, а другой, после. Когда привезли их из аэропорта туда и пересчитали, оказалось, что одного пассажира не хватает. Нас подняли, мы выяснили, кто сбежал и за два часа его разыскали. Оказалось, это житель Хабаровска, приехал на Сахалин на вахтовую работу, что-то связанное с IT-технологиями, работодатель предоставил ему квартиру и он хотел в ней сидеть и работать дистанционно. В "Юбилейном" находиться не хотел, поэтому взял свой рюкзак, перелез через забор и уехал в Южно-Сахалинск. Это было вечером, территория лагеря большая, он выбрал место, которое не охранялось, и сбежал. Мы быстро его вернули, но на следующий день, насколько мне известно, его работодатель забрал его под свою ответственность. И еще некоторые работодатели забирали сотрудников, помещали их на карантин по адресам, мы их потом проверяли.
Вот так и работаем. При этом никто, повторюсь, не снимает с нас обязательств по обычной работе. И хотя эта пандемия занимает весь рабочий день и даже больше, каждому из нас нужно выполнять свои прямые обязанности. Нагрузка на нас увеличилась очень, но мне приятно осознавать, что я вношу свой вклад в борьбу с инфекцией. Считаю, что мер, которые приняты у нас в Сахалинской области, достаточно. Единственное, я бы ограничил приезжающих: пускал бы только тех, кто живет здесь, и их родственников, а тем, кто приезжает, скажем, на путину, не давал бы доступа. Тогда мы смогли бы быстро победить коронавирус.
