Пират
Жил да был в Смирных котик молодой, и всего у него было поровну: и лап, и ушей, и глаз, и усов. Только хвост был один, как полагается. Два хвоста — не правда ли, это немного странно? Был он бездомный, обитал во дворе. И была одна добрая женщина по имени Алевтина Александровна, которая подкармливала его и остальных таких же. И вот однажды она заметила, что с котиком что-то не так. С его глазом. Сначала котей был все так же бодр и весел, но болезнь — или травма, до сих пор непонятно, что же с ним случилось — взяла свое. Котейка потерял аппетит, стал вялый и похудел. Алевтина Александровна поняла — пора спасать! Забрала беднягу домой, связалась с местными волонтерами — и дальше все произошло очень быстро. Что именно, Пират расскажет нам сам. Свою кличку он получил уже в процессе всей этой истории.
— Ох, дальше мне предстояло путешествие. Может, для некоторых путешествие — это когда летишь на край земли, попадаешь в другой мир, видишь людей и котиков других национальностей, пробуешь заморские блюда и паштеты из диковинных рыб… Но я кот маленький, мне нет еще и года, и путешествие мое тоже было маленькое. Хотя… Это как посмотреть. В нем было столько тревог и беспокойства, что мне иногда казалось, будто самая настоящая вечность подхватила мою переноску и несет ее куда-то. Я думал, никогда не закончатся эта дорога, потом операция, потом реабилитация, потом обратная дорога... Очень много стресса свалилось вдруг на мою усатую голову.
— Спасибо большое всем, кто помогает нам, поджимающим хвосты от страха и одиночества. Я очень благодарен, что меня подобрали, приютили, собрали мне деньги на операцию, отправили в Южно-Сахалинск. Операция прошла успешно, и я укатил обратно в Смирных, к Алевтине Александровне под крыло. Эх, хотел бы я остаться у нее навсегда, но это невозможно. Через десять дней ей нужно уезжать на долгое лечение, а оставить меня не с кем. И вообще ей самой непросто живется. Она, конечно, рада обо мне заботиться, но не сможет держать меня постоянно.
— Нет, что вы. Все то же самое, что за любым другим хвостатым. Подсыпать корма, подливать водички, наводить чистоту в лотке, гладить, чесать шейку и приговаривать: "Ты ж мой любимый шерсти клок!".
— Ну, примерно. Можно говорить "ты ж мой суслик молодой". Или "ты ж моя сладкая булочка". Или "ты ж моя толстенькая курочка". Все это — свидетельства любви страшной силы. Очень хочется поскорее почувствовать, каково это, когда тебе говорит такие слова твой собственный хозяин. Эх…
— Да я и не могу долго ждать. Точнее, Алевтина Александровна не может. Надо мне прямо как-то пулей пристроиться.
— Конечно! Неудач с меня, пожалуй, хватит. Родился бездомным, перехватывал куски съестного на улице, мерз на бетонке по ночам, пугался собачьего лая, а потом еще с глазом эта неприятная история… Для такого молодого котика, как я, это уже чересчур. Надеюсь, теперь жизнь не будет на меня фырчать и шипеть, а будет лишь мурлыкать на ушко все самое приятное.
— Да, мне хорошо сделали операцию, теперь со мной все в порядке. К домашней жизни я готов весь целиком! Я даже выучился ходить в лоток. Сначала я не понимал, чего от меня хотят. Какая разница, куда ходить в туалет. Я же уличный, для меня весь мир был лоток, если можно так выразиться. Но я быстро сообразил, что к чему, и теперь с этим проблем нет. Может, на новом месте мне потребуется немножко времени, чтобы сориентироваться, но я надеюсь, мой хозяин меня поддержит.
— Пушистости. Я в незнакомой обстановке побаиваюсь и немного теряюсь, как в клинике, например. Там мне было очень страшно, и я стремился вырваться и убежать. Там уж не до ласканий было. Но вообще я очень ласковый, люблю к человеку присоседиться и приуютиться. Очень люблю, когда меня гладят по всей длине, от ушей и до хвоста.
— Охо-хо, поскорей бы уже это время наступило!
