Оха стала местом действия триллера о детях, разбудивших зло
Писательница Карина Шаинян выпустила новый роман "С ключом на шее". Мистический триллер о монстре, высасывающем души, и о детях, разбудивших зло, разворачивается в Охе. Это не случайно — автор жила в Охе с рождения и до окончания школы.
Корреспондент "Сахалинского нефтяника" взял интервью у автора романа и расспросил Карину, чем была и чем стала сейчас для нее Оха.
— Я не приезжала в Оху. Меня привезли туда бессмысленным кульком родители, которые к тому времени уже стали охинцами. Так что в Охе я жила практически с рождения, но после отъезда в 1993-м не возвращалась: очень быстро стало некуда и не к кому.
— Оха в моих воспоминаниях осталась холодная и в то же время волшебная. Раздвоенная: я отчаянно скучала по ней, и она же снилась мне в кошмарах. Я не могу сравнить свои воспоминания с родительскими — мы никогда это не обсуждали, а сейчас уже поздно, — но могу припомнить разговоры с одноклассниками. В деталях они вспоминают совсем другую Оху. Но в главном — в эмоциях, чувствах — у всех находится общее. Для покинувших ее Оха быстро приобретает черты легендарности, обрастает историями, перемещается в пространство мифа. Превращается в сказочный город, место силы. А место силы, точка, вокруг которой выстраивается миф, не может быть ни добрым, ни злым. Оно — вне поверхностных оценок, оно — концентрат, сосредоточие всех чувств. Романная Оха была просто обречена на двойственную природу — иначе вышел бы не роман, а агитка.
Ну и в конце концов мы же говорим о триллере. Уютные и добрые места в таких историях если и появляются, то только для того, чтобы тайно отрастить клыки.
— Самым хорошим для меня был не сам город, а то, что его окружало. (Впрочем, я и сейчас города не очень люблю). Хорошим было — сопки, стланики, море. Белки-летяги в Горсаду (интересно, они там остались?). Острое ощущение чуда при виде похожей на чай воды в окружении брусничных кочек. Впрочем, иногда это ощущение пробиралось и в город, в лабиринты музыкальной школы, в чей-то цветущий палисадник, в пещеры, вырытые в сугробах. Было и другое, то, что я смогла оценить только потом: психологически Оха была очень далека от типичной "провинции у моря". Свободнее. Умнее. Храбрее, наверное, и — интеллектуально требовательнее.
Изнутри это воспринималось как должное, и только через много лет и городов до меня дошло, насколько атмосфера и уровень образования в Охе отличались от тех, которые характерны для маленьких городов.
— Честно, я понятия не имею, как так получилось. Не поняла тогда, в девятом, кажется, классе — и тем более не понимаю сейчас. Сцена первая (скорее всего, на подготовке к какому-то школьному мероприятию): я, обмирая от восторга и застенчивости, наблюдаю за невероятно крутой девочкой на год или два старше. Она умеет играть на гитаре Bеsa me mucho (потрясающе) и пишет в настоящую газету (невероятно). Монтаж.
Сцена вторая: мы с этой девочкой, вооруженные блокнотами с ручками, бегаем по улицам и пристаем с вопросами к прохожим. Как? Почему? Что произошло между сценами?! Не представляю. Но мы пишем в соавторстве статью о том, какими себя видят охинцы (мое первое социально-психологическое исследование заодно). Монтаж.
Сцена третья: мы спорим о структуре и содержании статьи. Она должна быть юмористической. Внезапно оказывается, что смешным мы считаем совершенно разное…
Когда текст вышел, от меня там не осталось ничего, кроме одной из подписей и пары фраз. От того, что предлагала та девочка, наверное, тоже. Первая — и самая суровая в моей жизни — редактура. Позже я подрабатывала иногда написанием статей, но без энтузиазма. Журналиста из меня не вышло — да я не очень-то и пыталась.
— На такие "почему" очень трудно отвечать, потому что конкретного ответа не существует. Просто такая история. Так потребовал текст, в котором место действия — такой же полноценный герой, как и гуманоидные персонажи, и он должен был быть именно таким и заслуживает того, чтобы обрести как можно более ясные черты. И заметьте: нигде в книге я не называю Оху по имени, нигде не упоминаю Сахалин и даже эпиграф из Чехова использую как метафору жизни героев, а не географический указатель. Для подавляющего большинства читателей город О. — именно что условный маленький город. Чтобы узнать в нем Оху, надо быть очень въедливым читателем — или охинцем.
— Золото — тоже символ богатства и процветания, однако посмотрите, как оно выглядит в мировой литературе. Нефть — то же золото, только страшнее на вид и опаснее. К тому же именно нефть породила место действия, именно нефть стала изначальным толчком для истории — страшной истории. Какой еще ей быть в таком контексте? Добавьте к этому биогенную теорию происхождения, уложенную в мозг первоклашки с хорошим воображением. Да я до сих пор уверена, что нефть — это разложившиеся до жидкого состояния динозавры. Встревожишься тут.
— Не хочу пока вдаваться в подробности, но шанс есть, и, возможно, сериал по этой книге мы увидим.
