От царского линкора до российского музея: история Ворошиловской батареи на Русском острове
Одно из самых известных оборонительных сооружений Владивостока – Ворошиловская батарея на Русском острове. Сохранившиеся орудия и подземные коммуникации до сих пор внушают уважение к военным строителям 30-х годов. VL.ru рассказывает, как столь мощное сооружение было введено в строй всего через два года с начала выбора места, какие сложности возникали при строительстве, как батарея разрасталась и ремонтировалась и со временем превратилась в музей.
11 ноября 1934 года приказом Высшего военного командования Дальнего Востока №0398 батарея 1-Д была включена в состав действующих с 25 октября 1934 года. Этим же приказом она получила и официальное имя – 305-мм башенная береговая артиллерийская батарея №981 им. наркома обороны СССР товарища Клима Ворошилова. Обращение о присвоении этого имени было удовлетворено еще 9 ноября приказом №0027, подписанным Яном Борисовичем Гамарником.
В начале 1932 года во Владивостоке работала комиссия по выбору позиция для новых береговых батарей – в том числе и для башенной 305-мм батареи. Возглавлял комиссию помощник начальника 1 отдела управления Штаба РККА Владимир Петрович Калачев. В состав комиссий входили начальник 9 сектора 1 управления Штаба РККА Иван Степанович Исаков (который гардемарином проходил практику на Русском острове еще в 1916 году), помощник начальника 9-го сектора Иван Федорович Голубев-Монаткин. Также в составе комиссии принимали участие инженеры 1-й Тихоокеанской дивизии и Дальневосточной армии.
Для вооружения проектируемой башенной батареи предполагалось использовать башни с линкора «Полтава» царской постройки. Башни представляли собой установки из трех 12-дюймовых пушек Обуховского завода. При этом сами башни перед установкой прошли модернизацию, в процессе которой была увеличена броня.
20 января комиссия подвела итоги по выбору закрытой позиции для 305-мм батареи с двумя башенными установками, получившей обозначение №1 (1-Д). Башни было решено разместить рядом с кутовой частью бухты Новик на остроге одной из сопок. Тогда же была выбрана позиция командного поста, который решили разместить на горе Вятлина в полутора километрах от башен. Также была выбрана позиция для еще одной 305-мм батареи, но уже на одну башню, получившей номер 2. Разместить ее планировали в районе гор Главная и Центральная. Но поскольку было принято решение установить во Владивостоке только две башни, от строительства этой второй батареи отказались. И какое-то время башни будущей Ворошиловской обозначались как батареи №1 и №2 с оперативными номерами 981 и 982. Но уже в ходе строительных работ от такого обозначения отказались, сведя в единую батарею с номером 981. А номер 982 получила другая батарея, также располагавшаяся на острове.
Уже после работы комиссии во Владивосток прибыл военный инженер Яков Ефимович Розенталь, отправленный сюда как раз для участия в определении позиций батарей. Поскольку Яков Ефимович считал, что члены комиссии не имеют достаточного опыта, то по прибытии в город он отправился на остров, чтобы осмотреть выбранные места под объекты. Одним из его решений в процессе работы была консультация с бывшим военным инженером полковником Эрнестом Оскаровичем Мааком, долгое время служившим во Владивостокской крепости и хорошо знавшем окрестности и особенности района. После Розенталь дал рекомендации по некоторым строительным моментам. Так, в качестве инертного материала им был предложен щебень из местного гранита, а песок было предложено добывать в карьере в бухте Холуай. После выполнения всех задач Розенталь убыл обратно в Москву, а его предложения были учтены при дальнейших работах.
Работы на батарее начались в том же 1932 году. Так, подписанный пятого мая в управлении начальника инженеров РККА чертеж башенного блока уже 8 мая был отправлен в Хабаровск начальнику Управления особого инженерного строительства ОКДВА Александру Павловичу Бандину. В сопровождавшей чертеж записке сообщалось, что детали башен, которые необходимо устанавливать в самом начале работ, прибудут во Владивосток 1 августа и 1 сентября. Но как часто бывает в наших реалиях, с самого начала строительства сроки сдвигались.
Первой ласточкой стала задержка отправки дальнейших чертежей ленинградским заводом. Но несмотря на возникавшие проблемы, работы были начаты. На месте будущей батареи, а также в ближайших окрестностях, были проведены геологические работы для определения особенностей грунта. От бухты Холуай до бетонного завода, располагавшегося выше батареи, проложили узкоколейную железную дорогу, полотно которой до сих пор частично сохранилось.
Для доставки тел орудий и частей башен на мысе Полонского построили причал. От него в сторону будущей батареи протянули полноценную железнодорожную ветку. Также пришлось частично углубить бухту Новик для того, чтобы к новому причалу могли подойти тяжело груженые баржи.
На огневой позиции батареи 23 июня начались работы по выкапыванию котлованов под орудийные блоки. Необходимый размер котлованов составлял 40х40х15 метров. В сентябре начались работы по восстановлению жилых городков у мыса Экипажный и в бухте Холуай. С мыса Житкова транспортировались на новое место разобранные там бараки.
Из-за отставания сроков строительства от намеченных, в 1932 году бетонные работы удалось провести только на котловане второго башенного блока. И то они ограничились заливкой фундаментной плиты. После этого строители сосредоточились на вспомогательных сооружениях. Сложилась практически потрясающая ситуация, когда бетонные работы должны были начаться еще до того, как во Владивостоке оказались окончательные полные чертежи. Так что задержка работ даже в чем-то помогла не совершить инженерных ошибок, хотя все равно неувязки в чертежах возникали.
Помимо проблем инженерного направления возникали и другие: не хватало продовольствия для обеспечения рабочих – вплоть до случаев заболевания цингой. Отсутствовали поставки промтоваров для рабочих и их семей. Доходило до того, что в жилом городке банально не хватало одеял и постельных принадлежностей. Даже с обувью возникали проблемы. И все это пришлось аврально решать на месте, так как в один прекрасный момент рабочие просто отказались выходить на работу.
Решения проблем быстро смогли найти политработники. Из рабочих организовали рыбацкую бригаду – и на кухню столовой пошла свежая рыба. В частности ловили ее в бухте Новик, куда заходила навага. Удалось договориться с портом и добыть инструменты и необходимые материалы после чего организовать сапожную мастерскую.
Сезон 1933 года стал весьма насыщенным для строителей. За этот год на башенных блоках выполнили практически все бетонные работы. Однако монтаж металлических конструкций установок был задержан тем, что части монтажного крана провалились под лед в бухте Новик. Да и все электрооборудование этого самого крана было похищено в Хабаровске. Владивостокский «Дальзавод» задержал изготовление подъемников, необходимых для подъема орудий (вес каждого больше 50 тонн) на огневую позицию от железнодорожной ветки. При этом сами установки в разобранном виде после модернизации брони башен доставлялись во Владивосток через весь Союз из Ленинграда.
В следующем году работы естественно продолжались. Вместе с достройкой огневой позиции достраивался главный командный пост батареи. Также строился вспомогательный командный пост на горе Главная, позволяющий вести наблюдение на все 360 градусов. И финалом основных работ стала октябрьская приемка приборов управления стрельбой и центральной наводки. В рамках этого процесса проводились стрельбы, на финальном этапе присутствовали заместитель наркома обороны СССР Ян Борисович Гамарник и командующий ОКДВА Василий Константинович Блюхер. Во время этих стрельб буксируемый в море щит-мишень артиллеристы поразили с первого же залпа. И вот в ноябре 1934 года вышел приказ о принятии батареи в строй.
Но работы на этом не закончились. Батарея и ее инфраструктура требовали достройки. Так в 1934 году оптический дальномер стоял открыто. Защитную броневую рубку для него установили только через год. В этом же году велись работы по доделке подземной насосной станции батареи. Прокладывалась траншея для дублирующего кабеля, соединявшего главный командный пост и огневую позицию. На огневой позиции для монтажного крана в склоне сопки была вырублена выемка-укрытие.
В 1936 году продолжили работы по системе целеуказательных постов (ЦУПов). Причем эти работы затягивались, как и еще некоторые, касающиеся различных сооружений батареи. Доделывались системы отопления, водоснабжения и вентиляции. Так, упомянутый ранее вспомогательный командный пост на горе Главная ввели в строй только в 1941 году. И следом за завершением работ на этом посту наконец-то смогли завершить установку оборудования на ЦУПах. В итоге система горизонтально-базного дальномера, единственного на всем ТОФ, вступила наконец в работу. Это позволило очень точно наводиться на цель.
В период войны батарея несла боевое дежурство. Позиция была тщательно замаскирована. В это же время на острове была создана ложная позиция с деревянными макетами башен. В военный же период была установлена английская радиолокационная станция, которые поставлялись в СССР в рамках лендлиза. Для ее оборудования в 1944 году рядом с ГКП было построено отдельное сооружение. Благодаря ей в 1945 году 981-я батарея первая во всей береговой обороне СССР провела стрельбы по невидимому противнику с использованием радиолокационной наводки.
В это же время вокруг батареи оборудовали систему противопехотной и противодиверсионной обороны, состоявшей из окопов и сборных железобетонных огневых точек (ЖБОТов). Тогда же по проволочным заграждениям пустили ток. Для обороны батарея получила мелкокалиберную артиллерию, противотанковые ружья и минометы. И естественно батарея имела зенитное прикрытие: 37-мм автоматические орудия, счетверенные пулеметы системы Максима. Что интересно – еще в феврале 1941 года по объявлению боеготовности №3 батарея должна была открыть огонь через 7 минут после объявления этой самой тревоги. Но в начале 1942 году готовность установили уже в 30 минут, поскольку к тому моменту были развернуты корабельные дозоры в море и установлены минные заграждения, что снизило вероятность внезапного нападения на Владивосток с моря. В период войны на батарее появились запасные стволы. В 1943 году они были доставлены на позицию.
С самого начала ввода в строй батарея вела учебные стрельбы. Война не стала исключением: это был период, когда навыки артиллеристов просто необходимо было оттачивать, поскольку рядом была Япония. На одной из таких стрельб в 1944 году присутствовал нарком Военно-морского флота Николай Герасимович Кузнецов. Подвижная мишень была поражена с первого же залпа. Высокий уровень боеготовности батареи поддерживался вплоть до окончания войны с Японией.
После войны батарея продолжала оставаться в строю. В 1949-1950 гг был проведет ремонт башенных установок силами завода «Большевик». Тогда же провели капитальный ремонт электрооборудования батареи. При этом в последующем ремонтные работы разного уровня проходили на батарее до 1991 года.
В 1951 году батарея поменяла название: ее переименовали в 1561-й отдельный артдивизион. Вообще, начало 50-х годов стало периодом обновления на батарее. Помимо ремонта и смены обозначения, на батарее заменили английскую станцию орудийной наводки уже на советскую «Редан-3», для которой рядом с ГКП возвели бетонную постройку. Впереди же командного поста, на возвышенности над морем были построены блок с силовой станцией для новой радиолокационной станции «Шкот». И вскоре получилось так, что Ворошиловская не только стала первой батарей в береговой обороне СССР, которая провела стрельбы с использованием РЛС, но и первой, выполнившей это уже с РЛС отечественного производства. Инфраструктура батареи продолжала разрастаться.
Но вскоре началась волна затишья. Батарею в очередной раз переименовали уже в 511-й башенный артдивизион. В 1958 коду дивизиону сократили штат, а спустя два года и вовсе расформировали. И Ворошиловскую превратили в 109-ю батарею консервации. Совпало это с общим сокращением береговой артиллерии ТОФ. В тот период все железнодорожные батареи расформировали, а матчасть разделали на металл. То же произошло со всей береговой артиллерией малого и среднего калибра. Частично сократили и крупнокалиберную береговую артиллерию. В строю в состоянии консервации остались лишь «Ворошиловская» и несколько батарей со 180-мм орудиями.
Постепенно все шло к тому, что и Ворошиловскую спишут и разберут. Но начали ухудшаться отношения с Китаем. В 1965 году батарею расконсервировали, провели средний ремонт и снова переименовали. Теперь батарея стала 122-м башенным артдивизионом. А в 1968 году командный пост получил новую станцию орудийной наводки «Залп-Б». РЛС «Шкот» в это время была упразднена. Несколько позже, при строительстве на горе Главная РЛС ПВО «Лена-м», был уничтожен вспомогательный командный пост батареи.
Объект попал и в кино: один из эпизодов фильма «Моонзунд» снимался на батарее, которая изображала корабельные башни. Роли матросов, обслуживающих в фильме башни, исполнили реальные военнослужащие батареи, переодетые в дореволюционную форму. От этой же съемки тянется байка о том, что якобы при съемке холостых выстрелов орудий офицеры попросили съемочную группу отодвинуться самим и отодвинуть оборудование несколько дальше, чем они стояли. Но киношники уперлись. В результате от выстрела оборудование и киношников раскидало, а больше всего негодовал звукорежиссер, который сетовал что записанную звуковую дорожку ему попортили матом оглохшие операторы.
Последняя стрельба на батарее прошла в октябре 1991 года под командованием капитана Георгия Эдуардовича Шабота (ставшего последним командиром батареи) на оценку «хорошо». В строю объект оставался до 1997 года, когда был преобразован стараниями последнего командира в музей, коим и является до сих пор.
Сейчас от всей инфраструктуры батареи сохранилось большое количество объектов: огневая позиция стала музеем, главный командный пункт, к сожалению, был разграблен, но на нем сохранились бетонный массив самого поста, блок дальномера и блок РЛС. В нескольких сотнях метров от него сохранились сооружения РДС «Шкот». На острове Шкота и полуострове Житкова до сих пор стоят целеуказательные посты. Причем с учетом популярности острова Шкота многие жители города проходят там мимо ЦУПа, часто даже не понимая, что именно расположено рядом с тропой на маяк.
На мысе Вятлина на прожекторной позиции сохранилась казарма личного состава, а также сами места установки прожекторов. ЦУП остался и на острове Рейнеке – найти его очень просто, он расположен на скале практически ровно над затопленным «Пересветом». А вот ЦУП на острове Попова сейчас недоступен. На его сооружении располагается станция сотовой связи – территория ограждена забором. Частично сохранилось полотно узкоколейки, идущей от бухты Холуай до огневой позиции. На берегу бухты Новик сохранилось полотно железной дороги широкой колеи и паровозное депо. А у мыса Полонского остались сваи бывшего причала.
Из всех береговых батарей, прикрывавших Владивосток, Ворошиловская имела самую большую сеть сооружений. И пусть у нее не самый крупный калибр из того, что прикрывало наш город и базу флота, но она стала самым известным символом той мощи, которая была создана в 30-е годы для защиты Владивостока. Батарее повезло сохраниться и превратиться в филиал музея Тихоокеанского флота. В 2017 году на базе огневой позиции батареи был открыт филиал парка «Патриот». К сожалению, был испорчен исторический облик батареи. Площадка, на которой она расположена, долгое время была большой поляной с газоном. При создании парка ее просто засыпали глиной, смешанной со скальным щебнем. А нишу-укрытие крана закрыли площадкой-тиром. Сейчас музей на батарее закрыт в связи с передачей ее из состава ТОФ парку «Патриот». Остается надеяться, что однажды на батарею по-настоящему обратят внимание, и она будет отреставрирована на должном уровне. Ведь это не только эхо советской береговой обороны, но и кусочек истории флота Российской Империи.
