О дружбе русского с японцем: история одной семьи
В эти майские дни хочется больше говорить о людях старшего поколения, фронтовиках и тружениках, благодаря которым мы 76 лет живем в мире. Вдохновляющую семейную историю о своих родителях — Михаиле и Ульяне Приемченко — автору рассказала жительница поселка Садовники Галина Кашкова. О сахалинцах, переживших годы военного лихолетья, их потомках и о ценностях жизни.
Подробностей боевого пути ветерана войны Михаила Васильевича Приемченко сохранилось очень мало. Родился 3 ноября 1911 года в селе Староивановском Курской области. До войны служил во внутреннем полку НКВД. В 1941-м был призван на фронт и направлен на службу в 179-й стрелковый полк стрелковой дивизии Дальневосточного фронта. Награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями "За отвагу", "За победу над Японией" и другими. Похоронен в Яблочном Холмского района.
По словам дочери ветерана Галины Кашковой, служба его началась в 1933 году в Курской области, призвали тогда во внутренний полк НКВД, в 1935-м он был уволен и вернулся домой.
А дальше случился удивительный поворот судьбы. Собрав пожитки в дорогу, вместе с женой и маленьким сыном Иваном на волне вербовочной кампании он отправился осваивать островные земли — в Александровск-Сахалинский. С 1932 по 1947 год этот город являлся административным центром Сахалинской области.
История умалчивает о том, как долго семья добиралась на далекий остров, но в 1937 году отца приняли чернорабочим на рудник "Арково" в трест "Сахалинуголь". Оттуда глава семьи и был призван в армию, когда началась Великая Отечественная.
По данным родственников, в 1941 году Михаил был призван на фронт Кировским РВК Сахалинской области и направлен в 179-й стрелковый полк СД Дальневосточного фронта пулеметчиком. Согласно данным в военном билете, солдат Приемченко имел воинское звание "рядовой" и военно-учетную специальность "стрелковый автоматчик и ручной пулеметчик".
На Дальнем Востоке было неспокойно, прослужил всю войну, в 1945-м участвовал в ответственных боях за освобождение Сахалина. Пулеметчик — значит, в совершенстве должен владеть приемами стрельбы из вверенного оружия, быть готовым к открытию огня на поражение по важным целям в любое время суток и при любых условиях обстановки.
В архивах семьи сохранилась справка из эвакогоспиталя от 18 октября 1945 года о том, что "ефрейтор 179-го стрелкового полка Приемченко М. В. с 26 августа по 17 октября 1945 года находился на излечении по поводу пулевого ранения правого бедра" в эвакуационном госпитале 1061. На справке в углу стоит штамп "Удостоверение участника войны вручено".
Вот отрывок из описания боев, где упоминается 179 стрелковый полк, в котором воевал Михаил Приемченко ("В эпицентре войны", 70let.sakhalin.info).
"Отступая, японцы взрывали мосты, устраивали рвы и завалы на дорогах. Уже в первых боях советским войскам пришлось столкнуться с японскими снайперами, маскировавшимися в зарослях и на деревьях. У этих снайперов, или "кукушек", как их называли, была отлично отработанная тактика действий. При обнаружении на деревьях они камнем сваливались по веревкам на землю и исчезали в глухой тайге, чтобы занять очередную позицию. Небольшие группы и одиночки японских "смертников" проникали в тыл с целью разведки и диверсий.
Действовавший на вспомогательном направлении 179-й стрелковый полк 12 августа предпринял внезапную атаку и в короткой рукопашной схватке разгромил японский опорный пункт Муёка (Первомайское). С наступлением темноты батальон под командованием Леонида Смирных двинулся через болота Поронайской долины на Котон. Бойцы шли по пояс в воде, вытаскивая на руках боевую технику. Противник никак не ожидал появления советских войск в тылу своей главной линии обороны. Пять дней батальон выдерживал японские контратаки, уничтожил сотни солдат противника".
После увольнения отец работал на шахте Мгачи на руднике. А в 1946-м с женой Ульяной Егоровной и тремя детьми переехал на юг Сахалина, поселились на одном из красивых побережий острова, в поселке Садовники.
Рассказывает дочь Михаила Приемченко Галина Михайловна Кашкова.
— Отец, когда о войне рассказывал, часто плакал, настолько близко к сердцу принимал эти воспоминания. Наверное, поэтому мы редко его об этом спрашивали.
В Садовниках, помню, мы поселились в японском доме, там жила японская семья, которая нас и приютила, так и жили, пока отец новый дом не достроил. Работал на рыбокомбинате плотником, строил в поселке дома барачного типа, потом его перевели кладовщиком на этом же заводе. Папа был на все руки мастер, занимался хозяйством — мы держали скотину, кур и уток, кроликов разводили, и еще он лошадей любил.
В 1967-м пошел работать возчиком в рыбкооп в Яблочном, а в 70-е работал стрелком в войсковой части, потом перешел охранником-стрелком в восточносибирский отряд "Садовники-карьер", пока не уволился по старости.
Что о войне рассказывал? В основном про других солдат, с кем воевал. Особенно вспоминал историю про шальную пулю, как его знакомому молодому бойцу рикошетом голову зацепило, и насмерть. И ведь сколько таких мальчишек молодых полегло!
И про японских солдат-смертников вспоминал, которые в дзотах прятались. Зайдешь туда, говорит, а японец, уже мертвый, прикованный к пулемету, продолжал стрелять.
Они подружились, пока жили после войны под одной крышей — русская и японская семьи. Особенно подружились их дети, старший сын Иван и сын японцев Сëодзи, пока их не выселили с острова. Говорят, общие трудности и взаимовыручка работают лучше любой дипломатии. А добрая русская душа сокрушает любых врагов.
Позже, как рассказала внучка ветерана Ольга Козырь, когда японец вырос, стал искать ее деда.
— Кусадзима Сëодзи, так его зовут (живет в поселке Ямамото, недалеко от Токио) приехал и нашел, — рассказывает Ольга, — вспомнил мою маму по родинке на щеке. Приезжал к нам три раза, однажды даже со своей семьей. Я, помню, нянчила совсем маленького его внука, когда они поехали искать могилу его отца. Но моего деда, Михаила Васильевича, тогда уже не было в живых…
Интересные цифры приводит источник "Поднять советский флаг!". В сентябре 1945 года на территории южного Сахалина проживало более 380 тысяч человек. Из них около 350 тысяч составляли граждане Японии, около 24 тысяч корейцев, 812 аборигенов (айнов, орочов, эвенков, нивхов) и 360 человек русских — потомков сахалинских старожилов. За два года репатриации, к середине 1948 года, острова покинуло около 357 тысяч японцев.
Михаил Васильевич умер в 1996 году в возрасте 85 лет. Супруги похоронены в Яблочном Холмского района.
С Ульяной они прожили длинную счастливую жизнь, родили 10 детей, воспитали семерых (трое умерли), их наследие — 20 внуков, 19 правнуков и 4 праправнука. Все живут на Сахалине.
— Мы иногда возили отца на Чеховский перевал, так он зайдет в этот дзот и плачет, вспоминает. И у постамента подолгу стоял, — завершает свой рассказ Галина Михайловна.
Это была история о разделенных, но не сломленных войной судьбах. Спасибо их детям и внукам за то, что помнят, за то, что рассказали.
Прогуливаясь по красивейшим пляжам Яблочного и Садовников, можно представить, сколько тайн хранит этот белый песок.
