Недолюбленный остров
Шикотан — самый отдаленный из обитаемых островов Южных Курил, единственный из всей малой гряды, где есть постоянное население. Здесь не построен аэродром, отсутствуют асфальтированные дороги, не найдешь некоторых благ цивилизации. Зато есть почти три тысячи человек, несколько рыбоперерабатывающих заводов, обещающих в перспективе стать крупнейшими на Дальнем Востоке или даже в России.
А еще — ощущение, что остров недолюбили. Особенно горькое — для переживших землетрясение, транспортную и продовольственную блокаду 1990-х, а сейчас имеющих возможность выбраться на омываемые нефтяными деньгами Сахалин или соседние Кунашир и Итуруп.
Шикотан удивляет еще на подлете — остров, обрывающийся в море многометровыми уступами, напоминает любимый газон озабоченного садоводчеством великана. Покрытые невысоким бамбуком ровные сопки напоминают ровно подстриженные альпийские луга, а изломанные ветрами деревья, цепляющиеся в края уступов, рождают ассоциации с деталями странноватого детского конструктора, забытого кем-то на этом согретом солнцем пятачке зелени и пурпура в бескрайнем океане морской синевы.
Ощущение какой-то нездешности еще больше возрастает, когда выпрыгиваешь из пропахшего керосином брюха вертолета в теплые объятия шикотанского октября. Зажатая между невысоких мягких и уютных сопок вертолетная площадка, шелестящий в ветвях ветерок, пахнущий рыбой и солью. По дороге деловито тарахтит мотоцикл, а в овраге щиплет что-то пара коров.
Рельеф с первых же минут поражает перепадами, тектоническими взлетами и падениями. Он напоминает, что земля здесь неспокойна, а то, что последнее сильное землетрясение было четверть века назад, — это не заслуга людей, а просто совпадение и добрая воля природы, позволяющей людям жить и строить на этом краю земли.
Но вообще, Шикотан добр. Это, пожалуй, единственный из курильских островов, который никак не пытается убить тебя. Здесь нет медведей, змей, вулканов, кипящих ручьев и пахнущих серой полей. Самые опасные хищники — наглые лисы, способные распотрошить рюкзак неосторожного походника, а наиболее страшное, что грозит оказавшемуся в лесу, — заросли местной особенно ядреной ипритки.
Даже заблудиться здесь, пожалуй, не получится — площадь острова всего 252 квадратных километра, особенно дремучих лесов нет, зато речек в избытке. К тому же всегда можно выйти к морю и уже оттуда выбираться к цивилизации, которой, правда, на острове довольно немного. Главное — не подходить слишком близко к осыпающимся берегам — иначе можно свалиться вниз с высоты. Это говорят местные, не шутка и не преувеличение — подобные трагедии случаются чуть ли не ежегодно.
Жители Шикотана — люди удивительно добрые и открытые. Здесь радушием пропитано буквально все: пыльные улицы, на которых незнакомцы запросто могут улыбнуться в камеру и помахать рукой, возвышающиеся над городом скамейки, где под громкую музыку проводят вечера местные подростки, укутанные морским туманом почти норвежские бухты, где запросто можно встретить начинающих курильских инста-моделей. На немногочисленных тротуарах играют в классики дети и родители, по краю прибоя толкают коляски озабоченные чем-то своим мамочки. В хостеле, где койка стоит 1000 рублей, тебе подскажут, где купить баскетбольный мяч и куда сходить за дешевой куксой, а в гостинице с номером за пять тысяч — посоветуют способ добраться в соседний поселок и расскажут, почему стоит запастись едой до посадки на теплоход "Игорь Фархутдинов".
К приезжим здесь привыкли — туристы, журналисты, командировочные на маленьком острове заметны. Особенно много приезжих стало после сенсационного опроса ВЦИОМ, показавшего, что курильчане Курилы отдавать не собираются. Пускай гостей здесь не так много, как на соседнем Кунашире, куда даже японские делегации заглядывают, но достаточно. В последние годы прибавилось и заезжих работников — целые когорты рыбообработчиков, едущих на строящиеся и действующие заводы и предприятия.
Две с половиной тысячи жителей Шикотана распределены между двумя небольшими селами — "столичным" Малокурильским, где есть пристань для пассажирских судов, церковь и администрация, и Крабозаводским, где находится больница, действующий дом культуры, музыкальная школа. Между собой села называют просто и без изысков — Малое и Краб.
Центры обоих сел и градообразующие предприятия — рыбообрабатывающие заводы: знаменитый "Островной" в Малом и построенный "Гидростроем" и запущенный этим летом суперсовременный комбинат в Крабе. Два села, словно пуповиной, связаны короткой грунтовой дорогой — всего около восьми километров.
Между ними по расписанию ходит бесплатный автобус — чуть ли не единственный в Сахалинской области безвозмездный транспорт между населенными пунктами. Отправляется потрепанный жизнью ПАЗик раз в час, но ходит только до 17.00 — это вызывает у местных жителей недовольство, но не особенное. Бывает, между двумя селами ходят пешком, кто-то добирается на попутках, у многих — свои автомобили. В основном старые и проверенные японские праворульные артефакты из девяностых или начала нулевых.
Краб и Малое неразрывны — кто-то живет в одном селе, а работает в другом, дополняют друг друга объекты социальной инфраструктуры. Во времена Александра Хорошавина был даже проект переселения двух поселков в один — отговорить экс-губернатора от этой идем сумели лишь аргументы вроде возможных цунами, необходимости использования обоих удобных (и крайне живописных) бухт острова, а также соображения о том, что рыбзаводам все равно придется работать на двух площадках. Решили в итоге не переселять. Так и живут — кто в новых старых, кто в старых новых домах. С жильем тут вообще беда — многие вынуждены выживать во временных домах, возведенных четверть века назад после разрушительного землетрясения. Или даже каким-то чудом переживших разгул стихии.
Колоритный рыбообработчик Алан, которого я встретил возле окрашенной в патриотичный триколор теплицы, пожаловался, что в его доме немилосердно течет крыша.
— Чем живет Шикотан? Работа — рыба. Рыба есть — есть работа. А нет — живем, конечно, но плохо. Вообще, раньше лучше было — в 80-е ты получал зарплату, платил за все и был королем — мог лететь куда хочешь и покупать что вздумается. Теперь такого нет — за квартиру заплатил, детям отправил и нет ничего, — улыбается Алан и проводит внутрь теплицы, где отцветают последним и самым сладким выращенные им ярко-желтые цветы. На Шикотане он уже почти 40 лет — помнит времена, когда на острове работали шесть заводов, а на заработки со всего Союза приезжали несколько тысяч студентов и молодых людей.
— А с вами девушки есть?
— Нет.
— Жаль, так бы я вам цветов подарил, — радушно заканчивает улыбчивый работник рыбзавода.
На соседней улице пожилой Николай Никифорович и его восемь кошек готовятся к зиме. Их дом на Лесной, 1 в Крабозаводском был построен в 1970-е и явно сильно пережил свое время. Зимой в стены немилосердно дуют морские ветры, а окна превращаются в настоящие снежные пушки, посыпающие морозной крупой все вокруг. Чтобы хоть как-то спастись, мужчина каждую осень забивает их найденным где-то целлофаном.
— Все обещают переселить, но как-то не очень это идет. Так что мы сами по себе — выживать пытаемся. Я недавно на Сахалин летал, операцию делал, слава Богу, все хорошо прошло. Спасибо соседям — позаботились о животинках... Так и живем — окна забиваем, на пенсию, да на надежду существуем, — не унывает пенсионер. За работой хозяина бдительно, но с почтительного отдаления наблюдает то одна, то другая кошка — первая пришла к нему много лет назад, остальных то подкидывали, то плодились. В любом случае, откладывает пенсионер молоток, спускаясь с ветхой самодельной "стремянки", вдевятером веселее.
Интереснее жилье в Малокурильском — в Крабе дома типовые, в большинстве своем обитые сайдингом двухэтажки. А вот в Малом еще до страшного землетрясения улицы украсили необычными домиками в каком-то даже скандинавском стеле. Не все из них хорошо чувствуют себя с точки зрения комфорта, некоторым фундамент уже заменило честное слово, но такой архитектурой многие тут гордятся. А вот типовые новостройки, которые возводят как арендное жилье, квартиры для переселенцев, военных или бюджетников, вызывают у шикотанцев смешанные чувства — с одной стороны, хорошо, что есть. С другой — в таком месте хотелось бы чего-то более интересного и "живого".
— Даже эти домики, которые Бог знает когда строили, и то лучше выглядят. А эти — никакие, не курильские. Да и качество не всегда у них достойное. А еще видите, как они в эту сопку вгрызаются? Прямо в центре города себе карьер устроили. Никогда такого себе не позволяли прежние власти, а эти уродуют. Лишь бы заработать, — показывает на разрабатываемую тяжелой техникой, обвитую контуром-удавкой дороги, сопку Игорь Томасон. Молодой человек один из самых колоритных персонажей, встреченных на Шикотане, — в высоких сапогах, хулиганской кепке, пересыпающий речь японскими словечками.
— Мы тут конвертируем свое знание языка в возможность светлого будущего, — мрачно шутит он. В Малом он вместе с женой владеет небольшим кафе-магазином, ездит на вахты, к тому же водит по немногочисленным достопримечательностям острова туристов.
Несмотря на все проблемы, видно, что нефтяное изобилие последних лет, топившее область мегапроектами с мегазатратами, пускай на излете, но и Шикотана коснулось — высятся желтыми громадами школы и детские сады, вынесенные подальше в сопки, стоит циклопическая больница, даже быстрый Интернет проник практически везде. По крайней мере проблемы с загрузкой родного Sakh.com, на которую еще год назад жаловалась коллега, не возникало ни разу.
На Шикотане, очевидно, любят две категории транспортных средств — это либо большие японские внедорожники, либо японские же небольшие мотоциклы. По крайней мере встречаются они здесь значительно чаще, чем должны в соответствии со статистикой. Есть "крузак" — дизельный, праворульный, на слегка грязевой резине — и у Игоря. Он работает на одном из местных рыбзаводов и вызвался провезти нас на мыс Край Света.
— Я как думаю — если нужен остров, то делайте так, чтобы люди здесь жить могли, как люди. А не так, что четверть века в халупах каких-то в Малом выживают. Вот я всем говорю — дали бы мне денег достаточно, чтобы на Сахалине или материке жилье купить, так я бы туда и уехал сразу. И многие здесь так — далеко не всех что-то держит, дети поразъехались, чего ждать? Только вот не все могут сделать это. Вот в чем дело, — рассуждает он.
Игорь на Шикотан приехал совсем маленьким вместе с родителями и так здесь и остался — работал на рыбе, помнит "золотые времена", когда остров давал каждую третью банку рыбных консервов в стране, и темную эпоху, когда остров лишился львиной доли обитателей. Сегодня, признается, шикотанцы чувствуют себя какими-то забытыми — на большой земле многие из них никому не нужны. Приехавшие на остров со всей страны много лет назад, но до сих пор не имеющие здесь корней и истории, они оказались в каком-то безвременьи.
Сегодня волна миграции снова накатывает на берега Шикотана — возвращаются уехавшие на большую землю за образованием, разочаровавшиеся в лучшей жизни на материке, вынужденные помогать оставшимся на острове родным. На улицах — мамы с колясками, на детских площадках — детишки постарше, совсем взрослые школьники деловито спешат куда-то с портфелями наперевес. Жизнь если не кипит, то пузырики со дна уже поднимаются.
Молодая девушка Ольга следит за бойким Егором, бегающим среди пластиковых фигур Волка и Красной Шапочки. Сперва говорит, что живёт тут месяц, чтобы не давать интервью, но потом признается, что живёт тут всю жизнь, уезжать, говорит, не собираюсь.
— Жизнь становится лучше, не могу сказать, в чем, просто лучше, — откидывает от лица прядь волос.
Порой на Шикотан люди попадают совсем удивительным образом. В маленькой музыкальной школе, скрытой от цунами на вершине холма, звучит фортепиано. В здании, построенном после землетрясения в рамках японской программы гуманитарной помощи, до сих пор ни разу не чинили лаковый пол — здание в первозданном виде сохранил его прежний директор, отдавший учреждению без малого три десятка лет. Сейчас школа переживает новый расцвет — в учреждение стоят очереди. С декабря 2018-го ее возглавляет Екатерина Михеева. На отдаленный курильский остров девушку занесло из Воронежа.
— О, это целая история, как я попала сюда. Я вообще закончила музыкальную школу в Южно-Сахалинске — сюда переехали мои родители. Потом я уехала в Воронеж — это мой родной город, я там родилась. Дальше уже интереснее. Одна из моих коллег живет в Америке, а на Курилы приехала на встречу выпускников — там по распределению работает одна из их потока. Была в Южно-Курильске, и ей предложили заехать и на Шикотан. Погода была отличная, и она решила попробовать. И тут узнала, что есть вакансия директора школы. Ну и позвонила мне, рассказала. А я работала в университете, курировала прием абитуриентов, довольно долго этим занималась. А она и говорит — интересное место, самореализация, новые задачи. Два месяца думала. Ну и решила: а что я теряю? В Воронеж я всегда успею вернуться, там у меня семья, квартира, — улыбается Михеева. — И вот я тут. Школа прекрасная для такой отдаленности, для Шикотана — это просто великолепно. Сейчас развиваемся, растем. Привлекли молодого специалиста на гитару — очень востребованный инструмент, родители очень просили. Сделали рывок серьезный. Работаем над тем, чтобы сюда привезли новые музыкальные инструменты. В общем, трудимся.
Сейчас на поступление выстраивается очередь — всех желающих небольшое здание и коллектив принять не в состоянии. У директора, смеется она, даже нет своего кабинета — работать с бумагами приходится под звуки фортепиано, за которым репетируют ученики. Она и сама охотно упражняется в классике — открывает крышку, под которой скрыты отливающие топленым молоком клавиши, и небольшой актовый зал наполняется полькой, написанной Сергеем Рахманиновым.
— Чем живут здесь? Я чувствую, что люди изголодались по движению в принципе. Здесь нужно движение. Место ограничено, но есть прекрасный дом культуры в Крабозаводском, в Малокурильском тоже его реставрируют и новый строят. Этот остров стремится к жизни. Замкнутое пространство, ограниченная инфраструктура, проблемы с транспортом. Но все это поправимо. Кто много работает, у кого есть терпение и цель — тот всего добьется. Думаю, это правильный подход.
О суверенитете над островами России или Японии на Шикотане говорят достаточно мало. Людей, честно говоря, больше волнуют проблемы сегодняшнего дня — текущие крыши, разрушенные предприятия, проблемы с транспортом.
— Знаете, меня спрашивают некоторые, будешь ты тут жить, хочешь? А я говорю — контракт на пять лет. А что дальше? А кто знает. Честно говоря, страшновато бывает, когда начинаешь задумываться. Вот оторвется у тебя тромб или что-то еще такое случится… И тебя же не спасут здесь, похоронят тут. Из-за этого страшно бывает, — рассказывает один из специалистов, приехавших на остров в последнее время.
— Тема с японцами больше на Сахалине и в Москве существует, честно говоря. Если будут рабочие места, то люди останутся и не будут никуда уезжать. Если будут нормальные условия — люди не будут об этом задумываться. А пока все так, как есть, — многие будут задумываться о другой участи для себя и своих, — признается Юлия Натенок. Местный депутат, подрабатывающий от безысходности в службе такси.
Удивительно, но на Шикотане о возможной передаче острова говорят в основном пожилые люди — те, кто помнит, как здесь было до развала 90-х и кто пережил все эти страшные годы после землетрясения. Молодые к вопросу относятся проще — им хватает того, что на острове появился Интернет и запустилось хоть какое-то строительство.
— К нам надо летом приезжать. У нас так красиво! Все в ромашке, все, потом все… Не в лютиках… Не помню, какие цветы. А в июле-месяце все, как в снег. Невозможно красиво, — охотно рассказывает Надежда Михайловна. Я застал женщину в Крабозаводском за сортировкой картошки на фоне уличного арта со сценами из мультфильма "Смешарики". Она оказалась одним из немногих людей на Шикотане, кто категорически отказывался сниматься.
В Малокурильском на крыльце магазина стоят и курят два человека — пожилой мужчина с суровым лицом и молодая продавщица, которая только улыбается и отказывается говорить, как ее зовут.
— Старый "Островной" развалили, то ли заморозили, то ли нет, люди не понимают, как быть. Рыбы нет, дорог нет. Все разваливается. Я тут 60 лет живу — спросите, что-то хорошее было? Только магазинов все больше открывается, — в сердцах замечает он.
— Да что вы, Михал Иваныч, — строятся же, чего-то делают, — затягивается горьким дымом его спутница.
Дорогу, рассказал замглавы администрации района и куратор острова Сергей Усов, должны начать капитально строить в 2020-м. Уже строится жилье, значительно проще стало с транспортом.
— Вы здесь первый раз? Были бы четыре года назад, поняли, как все меняется. У нас школа была — просто барачного типа, одноэтажные дома 1963 года постройки, четыре корпуса с проваленными полами, где дети сидели в куртках на занятиях. Сегодня стоит новая школа, детский садик, спортивно-оздоровительная школа, строится новый дом культуры, строим парк. Так что развитие идет.
— Не чувствует себя нелюбимым младшим братом?
— Подмосковье тоже себя считает... Есть разница между Кунаширом и нами? Есть. Как с этим бороться? Это такая риторика больше. Есть же Южно-Сахалинск и Корсаков — область одна, один областной центр, второй нет. Соответственно и разные совершенно условия. Так везде в России. Предприятия пока только строятся — было когда шесть заводов, тогда да, тогда все было иначе. А после землетрясения работало всего два завода, или 30% от мощностей. Когда новые запустятся, наверное, будет интересней. Я верю, что пройдет два-три года и все здесь изменится к лучшему, куда сильнее, — рассказывает Усов.
Из Малокурильского теплоход "Игорь Фархутдинов", держащий курс на Сахалин, отходит около 18 вечера. За несколько часов, оставшихся до его отправления, можно обойти практически весь поселок. Он прижимается к практически круглой бухте, взбираясь на крутые холмы. На самом верху — школа и детский сад, церковь, от креста которой открывается вид на все село. Неподалеку — стройка нового ДК и старое кладбище, с одинаковыми рядами ровных безымянных могил. Где-то здесь начинается тропа для подъема на высоту 412 — самую масштабную гору острова. У ее подножия, деловито делая вид, что не замечают людей с камерой, как-то картинно веселятся несколько местных девчонок.
На Шикотане удалось провести всего семь дней. С учетом двухдневного неудачного вояжа за рыбой и суеты — не так много, чтобы сказать, что знаешь остров досконально и готов составлять по нему путеводитель, но достаточно, чтобы заявить себе, что немного понял его и оставишь в своей памяти надолго.
Пожалуй, это на самом деле "лучшее место", как переводят название многие жители, которому отчего-то не суждено стать тем, что современное общество вкладывает в понятие "комфортная среда". Вместо этого тут есть люди и их энергетика — какая-то океанически всеобъемлющая, спокойная и обволакивающая. Сюда хочется вернуться с палаткой, пожить на берегу моря, отключив телефон (все равно он ловит только в населенных пунктах), полюбоваться рассветами и закатами, подразнить морских птиц и земных лис.
Ведь Шикотан — наверное, все-таки лучшее место. Пускай ему не хватает любви — как со стороны власти, так, возможно, и от собственных обитателей, — но все для того, чтобы быть любимым, у него однозначно есть. И перед Новым годом, когда мечты должны сбываться, хочется верить в чудо. И в то, что у Шикотана и шикотанцев, несмотря ни на что, все будет лучше всех.
От автора. Этот текст писался с октября 2019 года — именно тогда состоялась поездка на славный остров Шикотан. Работа растянулась на два месяца по разным причинам, прежде всего из-за того, что о таком месте хотелось написать как-то особенно. Не знаю, получилось это или все-таки нет. Но пускай это будет новогодний итог всего, что было написано в этом году. И новогодняя надежда, что у Шикотана и шикотанцев все будет только улучшаться.
