На Итурупе в марте
Самолет оторвался от земли Сахалина и направился в сторону Итурупа. Остров тонкой рыбой залег между Охотским морем и Тихим океаном. Здесь почти всегда ветра, циклоны, тайфуны. Но весна и осень, как правило, ясные и довольно теплые.
Сверху в иллюминатор самолета побережье острова напоминает пушистые кошачьи лапы, тянущиеся к воде. Охотка во льдах и сумрачных облаках, а океан, озаренный солнцем, чист и изумруден. Самолет на полосу заходит с океана. Крепкий боковой ветер основательно потряхивает машину, заставляя вскрикивать особо утонченных пассажирок.
Этот остров, как магнит, держит мое сердце. И здесь я всегда — дома, сколько бы лет ни прошло до момента моего возвращения.
Легкий рюкзак за плечами, темные очки на носу, чтобы не обгорели глаза от ослепительного островного солнца, непродуваемый комбинезон, банка сгущенки для экстремальной заправки и несколько старых газет в рюкзаке, чтобы обмотать ноги, если вдрызг промокнут носки в ботинках.
По побережью в бухту Простор дорога перекрыта, поэтому мы лезем через верх, обходя запретный участок. Поднимаемся по склону сопки, проваливаясь по колено во влажный, тяжелый снег. Серые кривоватые и коротконогие курильские березы сопровождают нас на всем пути до побережья.
Вверху далеко от устья реки Оли встречаем в снегу застрявший корабль-призрак. Каким циклоном его занесло из бухты на такую высоту? И какой силы должна быть разбушевавшаяся стихия?
Везде на белом снегу — зеленые листья бамбука.
Эта картина снилась мне много лет на материке, почему-то бамбук на снегу в воспоминаниях больше всего рвал на части мое сердце. И вот я вижу его, даже слышу шелестящую мелодию бамбуковых листьев в порывах крепкого морского ветра.
Проваливаемся в снег все глубже и глубже, в ботинках начинает хлюпать вода. Но от сопротивления снегу и ветру жарко… Наша цель — стена водопадов на вершине сопки в бухте Простор.
Через полчаса выползаем к побережью. Такая беспредельная синь неожиданно настигла наши взоры, что перехватило дыхание.
Под ногами гряда валунов, уже теплых от лучей солнца. На горизонте, как световые призраки из облаков и моря, возникают вулканы. Вершина горы хребтом древнего ящера торчит в бухте недалеко от берега прямо из воды.
Запах прелой морской капусты, пригретые солнцем среди песка прыгают, как блохи, крошечные креветки. Выброшены на берег канаты и остатки рыболовных сетей. С сопок бегут ручьи талого снега, иногда скатываются к ногам камни вперемешку с землей и глиной.
Местные жители говорят, что в это время года туристические маршруты здесь запрещены, может сойти сель и накрыть побережье. Но мы ничего этого не знали.
Запрокидываем голову в небо. "И на камнях растут деревья". Им здесь сложно выжить при таком ветре на голых скалах. Березы своими цепкими корнями крепко обхватывают древние вулканические глыбы, во что бы то ни стало пытаясь удержаться в периоды тайфунов. Но некоторым, находящимся на самом краю, это не удается. И они вниз ветвями валятся к морю, иногда подхватываются волнами и уносятся вдаль. Начинают свое нелегкое путешествие, а потом вычищенные, облизанные морем, просоленные и белые возвращаются на берег.
…Преодолевая ручьи и речушки, мы устремляемся к стене водопадов почти вплавь по талому глубокому снегу, цепляясь руками за ветки бамбука, торчащего на поверхности.
Сопка-пирог рассечена на два слоя посередине вдоль горизонта, и сквозь тонкую линию просвета, как сквозь прикрытые веки огромного глаза, пробиваются многочисленные струйки водопадов, стекая к подножью горы в быструю речку. Поэтому некоторые называют это место стеной слез.
Камни живописно раскрашены минеральной водой: оранжевые, коричневые, фиолетовые, изумрудные мазки создают полотно в стиле импрессионизма. И все это обрамлено в белый цвет снега, лазоревый неба и синий моря. Музей живописи, созданный Всевышним, конечно, имеет жалких подражателей среди людей, но все их усилия, даже самые выдающиеся в области живописи, — тщетны.
Берег крепко охватил полукольцом бухту. Я распахиваю руки на самой вершине, поднимаю их вверх и кричу от счастья, куртка наполняется ветром, и я почти лечу до горизонта над Охоткой...
Обратный путь вниз полегче. Мы просто скатываемся к побережью на пятых точках мокрые, разгоряченные, наполненные впечатлениями и счастливые до головокружения. Впереди бонус. Наскоро перекусив в машине сыром с яблоками и ключевой водой, едем отпариваться в жаркие минеральные воды под Рейдово. Но это отдельная песня.
Почти все населенные пункты на Итурупе находятся в устье речек, а рядом горячие минеральные источники.
Есть такой и на окраине Курильска — административного центра на берегу Охотского моря. Все источники удивительной силы и полезости. Просто из-под земли с мощным напором бьют фонтаны минеральной воды, включающей в себя всю таблицу Менделеева. Люди направляют эти потоки в трубы и затем в ванны. Воды исследованы, как положено, учеными, которые подтверждают пользу их употребления как снаружи, так и внутрь, лечат желудочно-кишечные, кожные, сердечные, гинекологические и многие другие заболевания.
Видимо, суровая природа с тайфунами, землетрясениями и коротким летом вознаградила за терпение местных жителей этим чудом.
На островах обитают крепкие люди, довольно много стариков, которые до последнего дня проходят многокилометровые маршруты, рыбачат, охотятся. Курильские дети с коричневыми от горного и морского загара лицами, бегают по побережью в легких куртках на пронизывающем морозном ветру.
В свое время минеральные источники, которые находились в бамбуковых зарослях в 10 км от поселка Горного, где жила моя семья, вылечили за два года тяжелую кожную аллергию у моей дочери. Так сказать, проверено на себе. К источникам мы ходили пешком и на лыжах каждые выходные, вооружившись сигнальными пистолетами, чтобы распугивать медведей. Не буду врать, косолапых встречать не приходилось, а вот свежие кучки их жизнедеятельности и отчетливые следы в глине слегка добавляли адреналина в походах. Правда, сейчас, говорят, эти места под Горным заброшены, и целебная минеральная вода просто течет без пользы для человека, питая курильскую землю.
А вот в Курильске все работает, благоустроено и по-хозяйски ухоженно. Раньше на этих горячих водах просто стояли под открытым небом две ржавые от минералки ванны. И полоскались в них все, кто хотел без ограничения, вплоть до медведей. Сейчас за удовольствие лечебных процедур надо заплатить 300 рублей в час. Зато мы имеем дорогу, площадку для подъезда автомобилей, облагороженную территорию для отдыха, с дорожками, выложенными морской галькой, горячими и холодными ваннами с видом на открытое море, фанзы с конусообразной крышей, прозрачными стенами и бассейнами для комфортного купания в непогоду, раздевалками и прочими благами цивилизации. Ощущения после таких водных процедур не описать, их нужно почувствовать — живая вода. Энергии столько, хоть беги марафон.
Еще один доступный для всех и цивилизованный источник горячей минеральной воды находится рядом с поселком Рейдово, где работает крупнейший на острове рыбоперерабатывающий комбинат. Там тоже все не по-детски. Дом-юрта, внутри которого несколько деревянных гигантский кадушек-ванн, плотно прижатых друг другу по кругу. В центре рукав с извергающейся из земли кипящей минералкой.
Чтобы не обвариться, нужно немного подождать, пока остынет заказанная ванна, и погулять по живописным окрестностям, по деревянным навесным дорожкам, которые ведут сквозь бамбуковые заросли к открытым бассейнам, к речке и лечебным грязям. В советское время здесь располагался небольшой санаторий. Но в девяностых это все развалили, растащили. И только благодаря усилиям и финансовым вливаниям градообразующего предприятия все здесь потихоньку теперь возрождается.
И не только источники — промышленность, дороги, строятся дома, обустраиваются велодорожки и укладываются тротуары. По улицам ходят много молодых мамочек с колясками, это радует, значит, люди здесь живут основательно, а не только временщики, вахтовики, прилетающие сюда за длинным рублем.
Наконец-то начинает развиваться туризм. Пока он носит скорее стихийный характер, но направления вполне просматриваются. Конечно, рыболовный на горных речках, где в изобилии плещется рыба, с выходом на катере в море на палтуса, подводный — полюбоваться глубинными красотами сурового моря, оздоровительный по министочникам, экологический по нетронутым местам природы, экстремальный, например, на вулканы на снегоходах, охотничий, включая добычу медведя.
Дороги на Курилах — отдельная тема. Раньше здесь они просто отсутствовали, просматривались только направления. Доступный транспорт — преимущественно гусеничный. Он жует бамбуковые заросли, смешивая их с землей, и пробивает путь для людей и медведей, кстати, последних на острове много.
…Мы едем в Горный на праворуком японском джипе, других тут практически не бывает, по разбитой грунтовой дороге со скоростью 10-20 км в час, подпрыгивая на ухабах, неуклюже вскарабкиваясь на сопки, проползая у кромки обрыва, соскальзывая по серпантину к океану на тормозах вниз и заваливаясь на бок.
Минуем знаменитую Чертовку.
Гора носит столь устрашающее название из-за соответствующих очертаний с глазом и рогом. Здесь располагались японские военные части, склады, госпиталь. Говорят, внутри нее была даже проложена железная дорога, соединяющая противоположные концы залива Касатка. Каменная глыба пронизана многочисленными подземными ходами, созданными человеком и природой, если проползти сквозь них, то можно попасть в очень красивые гроты, пещеры со сталактитами.
Но многие входы специально заварены или подорваны военными, чтобы люди не могли попасть внутрь, заблудиться или подорваться на японских боеприпасах, ведь разминировать этот японский лабиринт полностью так и не удалось до сих пор.
Только в одном месте резвая машина разгоняется до сотни по отливу и с радостным урчанием несется навстречу вулкану Буревестник, под которым и раскинулся Горный. Эту дорогу, вылизанную и утоптанную волнами, раньше называли курильским асфальтом за неимением другого.
Сейчас иные времена… Песок такой твердый, что джип буквально летит по нему.
Только надо обязательно вернуться до прилива, а то берегом завладеет океан и придется ночевать в бамбуках. Волны Тихого океана бьются о колеса, лижут авто, иногда накрывая корпус. Тогда водитель, чтобы избавиться от опасной для металла соли, заруливает в горные речки, которые мы пересекаем, и на полной скорости купает машину в пресной воде.
Езда по отливу дарит завораживающие ощущения. Рев прибоя, бесконечный голубой горизонт, белые шапки вулканов, парящие над водой, точки рыбацких кораблей, укрывшиеся от шторма в заливе Касатка. Это место часто для брачных игр посещают многотонные киты, их хорошо бывает видно с берега, отсюда и название залива.
Сделанные на фоне этой красоты фото — полное вранье. Картинки не передают и сотой доли той красоты природы, которую улавливает глаз и чувствует сердце.
…В Горном побродила по залитым талым снегом улицам, уложенным аэродромными плитами, забежала к коллегам в школу и в магазины, расположенные в железных контейнерах, полюбовалась на последствия вчерашнего тайфуна. Полностью была снесена крыша с военторга, длинный металлический шифер был скомкан ветром как туалетная бумага и валялся внизу. А листы кровли, сорванной со здания школы, улетели за несколько километров от поселка. Стихия…
За последнее время на острове Итурупе многое изменилось в сторону цивилизации. Административный центр Курильск связал основные промышленные зоны, поселки, порты, рыбоводные и рыбоперерабатывающие комбинаты современными транспортными магистралями с разметкой, пешеходными переходами, отбойниками и прочими дорожно-транспортными благами.
По ним носятся с предельной скоростью (видеокамер здесь негусто) джипы безграничных размеров и отменной проходимости, ведь островной народ преимущественно небедный.
Если в Курильске все развивается, строятся и ремонтируются дома, школы, учреждения, дороги, есть спортзал, бассейн, уютные рестораны и кафе… То поселок Горный, находящийся километрах в пятидесяти от районного центра, — пасынок.
Военные его практически бросили на произвол местных властей. Местные жители, военнослужащие с семьями и обслуживающий персонал стали заложниками ситуации. Из нескольких десятков домов, жилые — только девять. Остальные, разбитые в хлам, с мертвыми пустыми глазницами окон трагически взирают на величие Тихого океана и вулканов.
Нет то тепла, то света, то воды, то тайфуном снесет крышу, и все квартиры заливает водой. В центре поселка местная достопримечательность — мусорка. И ее нельзя перенести с глаз долой подальше на окраину, это опасно. Полакомиться объедками человеческой жизнедеятельности по весне в голодуху сюда приходят проснувшиеся хозяева острова — медведи.
Местные старожилы — курильские вороны (с ударением на первый слог) которые живут до 300 лет, растаскивают мусор по всему поселку и за его пределы. Не раз приходилось видеть в небе в их сильных клювах пол-литровые банки с подпорченной икрой. Тут главное не зазеваться, а то каркнет неожиданно в полете и воздушный снаряд чего доброго угодит в голову.
Успешно утилизировать мусор помогает сильный, часто горизонтальный ветер, который сносит всю грязь во всепоглощающий и долготерпеливый океан.
Одно из любимых развлечений местных жителей — кормление ворон прямо с балкона. Стоит открыть окно и помахать рукой, птицы слетаются со всех сторон и, как дрессированные, берут красную рыбу с рук, устраивая короткие перепалки друг с другом.
Один из центров притяжения и цивилизации в Горном — военный аэродром "Буревестник", находящийся в нескольких километрах от поселка, расположенный на берегу океана на том месте, где еще до войны у японцев была оборудована полоса для камикадзе. Наши после войны, чтобы не заморачиваться, пришли на насиженное место, но слегка просчитались. Полоса почти всегда затянута туманом, ее не видно противнику сверху, взлетать с нее любо-дорого, а вот садиться — придется попотеть. Долгие годы здесь находился и гражданский аэропорт районного значения. И прилететь на остров было большой проблемой именно из-за особенностей расположения полосы. Везде на Итурупе солнце, а здесь все закрыто облаками.
Несколько лет назад "граждане" ушли на новый, удобный, современный аэропорт "Ясный", вблизи Курильска, а камикадзовый "Буревестник" оставили военным, пусть по-прежнему оттачивают мастерство.
Школа и детский сад Горного диссонируют с заброшенностью поселка, эти образовательные и воспитательные учреждения оборудованы и отремонтированы по последнему слову техники.
Туда не особо свободный въезд. На дороге стоит предприятие по переработке камня в щебенку со шлагбаумом. И когда особые люди посещают это место, въезд перекрыт.
Под вулканом Богдана Хмельницкого примостился комфортабельный отель для вип-персон с вертолетной площадкой, подогреваемым бассейном с видом на Охотское море, рыбоводным предприятием, теннисными кортами и номерами порядка 30 тысяч за сутки. Поговаривают, что именно здесь останавливался сам… Ну да, на Курилах много ходит легенд про медведей и президентов.
Сегодня здесь точно никого нет, палка поднята, мы проезжаем и можем совершенно свободно путешествовать по территории, прилегающей к шикарному деревянному двухэтажному домику, можем полюбоваться на вулкан, на кишащего малька в водоеме, на берег Охотки, заваленный льдами. Тоненькая и быстрая речка с японским названием Янкито украшена перекидными мостиками и каменными водопадами.
Метрах в ста отсюда с сопки видны черные скалы — застывшая лава, стекавшая с вулкана в Охотское море. Сейчас на закате под мягкими лучами солнца скалы совсем не черные, а темно-бурые и совершенно безжизненные, ни травинки на них не растет. Если встать на край обрыва и посмотреть вниз, открывается марсианский вид, и создается иллюзия, что лава живая, теплая и все еще продолжает двигаться в сторону воды.
Хочется сделать эффектный снимок на фоне головокружительной высоты, колени подгибаются, подползаю на согнутых к краю и присаживаюсь, в восторге оглядывая открывшуюся панораму. Но фото опять предательски искажает действительность в сторону упрощения.
Рукой глажу пушистую от короткой прошлогодней травы сопку, чувствую, что на самом краю примостились какие-то корешки, ложусь, чуточку подтягиваюсь, свешиваю голову вниз с обрыва и вижу, что это родиола розовая — курильский женьшень. Он уже набирает почки, готовясь к предстоящей весне.
Солнце на закате отражается в льдах Охотки, слепит глаза и покрывает розовым снежные скаты вулкана.
Восемнадцать лет назад мы летали в этот сказочный край на вертолете. Из самого жерла вулкана течет изумрудная речка, в верховье которой можно варить яйца и рыбу. Только вкус слегка кисловатый и соленый под стать воде. По течению вниз вулканическая речка постепенно остывает, и в природных бассейнах люди и звери принимают лечебные ванны в любое время года, в любую погоду.
Что изменилось за эти без малого двадцать лет? По сути своей, наверное, ничего. Тысячелетия стоят на своих местах вулканы, кипя и приправляя минералами горные реки.
Два курильчанина, бывалых путешественника с обветренными и коричневыми от горного загара лицами на огромной машине, почти танке-вездеходе подкатили в назначенный час к нашей гостинице.
Джип прет по любой дороге без ограничений, даря нам экзотические панорамные пейзажи острова в обзорные окна. Катим на базу в поселок Рыборазводный, где выращивают малька лосося, здесь мы должны перегрузиться в снегоходы.
Подъезжаем к одноэтажному дому, втопленному в землю и обшитому сверху непродуваемым и непромокаемым материалом по всем курильским законам. Рядом во дворе — целый парк снегоходов, лодок, грузовиков и всякого прочего оборудования, предназначенного для туризма, охоты и рыбалки на острове.
Сразу видно, что здесь живут основательно и надолго. Разбит маленький садик с сиренью и сакурой, из-под снега вытаивает цветник. В доме имеются все блага цивилизации: свет, водопровод, электрическое отопление.
Мы фоткаемся рядом и на снегоходах. Хозяева по-деловому готовятся к походу: заправка, проверка исправности техники, экипировка… Они скептически оглядывают нас, туристов. Наши дамские, тоненькие перчатки, солнцезащитные очки — долой. Мы натягиваем до ушей мужские лыжные штаны, пакуем головы и лица в капюшоны курток, напяливаем специальные очки, которые закрывают не только глаза и нос, но и пол-лица, одеваем соответствующие условиям похода рукавицы. И как вполне защищенные от снега и ветра кулемы устраиваемся на снегоходах сзади или впереди наших проводников. Вцепляемся в поручни и клятвенно обещаем не валиться в сторону наклона машины, а пытаться держать противовес.
И погнали… По талому снегу, гибким стеблям бамбука, проталинам, где вода и грязь, перескакиваем бугорки и ямы. По команде водителей группируемся, опуская лицо к груди, крепко упираясь коленями в сиденье, привстаем как в стременах при преодолении преград.
Это мой первый опыт похода в горы на снегоходе. Снег под ослепительным солнцем образует крепкую корку, наст иногда проваливается, машина кренится то вправо, то влево, то встает на дыбы, то носом юзит по сопкам вниз. Хочется зажмурить глаза от страха, но вокруг такая красота…
Осознаю, что здесь ничего от меня не зависит, все решает только опыт и мастерство водителя. Доверие — вот что помогает отпустить страх. Постепенно начинаю врастать в снегоход, появляется реальное ощущение спаянности с машиной. Мощный стальной конь рвется в разные стороны: то резко тормозит перед препятствиями, поднимая облака снега, то несется вверх, взлетая на сопки. И только счастье от красоты пейзажей, скорости и силы ветра…
Мы на вершине горы, впереди тонкий перешеек, с двух сторон почти отвесные обрывы. Водитель предлагает мне пройти пешком напряженный участок, но я понимаю бессмысленность такого предложения. Он родился и вырос на острове, знает его, как свой родной дом, тысячи раз проезжал этим маршрутом. Доверие. И я, не закрыв глаза, наслаждаюсь пропастью под ногами и вершинами вулканов, которые почти на уровне моего лица. Мы довольно высоко.
Отдых на смотровой площадке. Ветер сбивает с ног, солнце светит так ярко специально для нас, четко проявляя волшебную картину гор и вулканов, верхушки которых прокалывают облака.
Несколько фоток, и мы продолжаем путь. Долина между гор, зеленый бамбук на снегу — итурупский тренд, хвойные деревья причудливой формы, разлапистые, как зонтики. Здесь тишина и уж точно — покой и воля.
Постепенно нарастает запах серы, жерла вулканов рядом, пар, как из кипящей кастрюли, закрытой крышкой, со свистом рвется из земли. Начинаем постепенно спускаться вниз к изумрудного цвета минерально-кислотной реке.
Здесь планируют в будущем построить дом отдыха, фуникулер, безопасную и цивилизованную дорогу. Многое уже тронуто рукой человека. Так сказать, наблюдается попытка слегка подрихтовать дикость природы под человеческие нужды. Радует, что это сделано довольно уместно и аккуратно. Лесенки, переходы, водопады, разноуровневые бассейны. Один из которых, полностью круглый, выбит на уступе в белом камне, на фоне снежных вулканических конусов он прекрасен. Природное цветовое оформление горячей реки насыщенно и разнообразно: малахит, охра, изумруд, бирюза влиты в белизну подтаявшего снега.
Пар стоит над руслом реки, причем, как в бане, вулкан его периодически поддает. Мы жадно вдыхаем лечебный аромат. Ощущение блаженства и нереальности происходящего не покидает. Как прекрасна наша земля, как велик и щедр Создатель, который подарил нам ее. Благодарность и любовь переполняют сердце, слезы счастья смешиваются с каплями минеральной воды. Столько мощи, энергии в этих краях. Чувство, что тебя подключили к вселенскому источнику питания. Жизнь, молодость, здоровье вливаются в тебя вместе с водами вулканической реки, которая выходит наружу прокипяченная в чреве земли.
…Напрыгавшись по разноцветным камням, приняв водный массаж под струями водопадов, навалявшись в чашах с живой водой, мы слышим призывные сигналы наших проводников.
Вот оно, ощущение рожденного заново, блаженство в каждой клеточке тела, в сердце, в мыслях, покой, гармония, единение с природой, с собой и с космосом. Вулкан Баранского — чудо из чудес. И побывавший здесь однажды не забудет его никогда.
Оседлав снегоходы, пропаренные и блаженные, мы тихо, наслаждаясь горным пейзажем, двигаемся в обратный путь. Спускаемся вниз по долинам и пригоркам, фоткаемся на фоне замысловатых фигур старых искореженных курильскими ветрами деревьев, на остановках слушаем шелест бамбука и пьем полной грудью чистый влажный приморский воздух. И уже не надо напрягаться, чтобы движения твоего тела и машины стали синхронными. Мы наполнены энергией и расслаблены одновременно. Проводник, снегоход и пассажир становятся единым целым. Тело принимает решение и действует правильно без вмешательства мозга…
Спускаемся вниз на базу, меняем экипировку и по домам.
Удивление и благодарность... Как славно, что здесь живут такие люди, которые знают и любят этот суровый и величественный край, которые с радостью делятся с нами, пришлыми, своими открытиями, провозят по безопасным маршрутам, дарят заповедные уголки, бережно и по-хозяйски относятся к уникальной курильской природе.
Все дни моего курильского отпуска стояла дивная курортная погода. И я, конечно, затосковала по настоящей курильской, когда ветер сбивает с ног, в упор бьет горизонтальный снег или дождь. Такой презент я получила в конце пребывания на острове.
С утра, выглянув в окно гостиницы, залепленное снегом, и не увидев очертаний соседнего дома, находящегося метрах в десяти, решила немного переждать пик непогоды. А потом попытаться прорваться к горячим ваннам, которые находятся в пяти километрах от нашего местопребывания. Туда вела вполне комфортная асфальтированная дорога. Я мечтала побороться с островным ветром и получила это. Решиться на такое в сопках — вариант небезопасный, а в черте города, потеряв силы, всегда можно прибиться к какому-нибудь дому и залечь для передышки в подъезде.
Мы вдвоем с такой же сумасшедшей туристкой двигались вперед, преодолевая сопротивление ветра и снега, медленно передвигая ногами, согнувшись пополам, головой пробивая дорогу. Капюшоны полностью затянуты на лице, оставшаяся тонкая щелка для глаз закрыта горными очками. Когда попадались особо мощные заряды снега, и нас сносило с трассы в сторону сопок, мы приседали на колени, держались друг за друга и за металлические отбойники.
Через три часа, мокрые от усталости, мы увидели надпись "Ванночки", сердце наполнилось блаженством, которое удесятерилось после погружения в минеральную воду. Мы укрылись за тонкими стенами фанзы. Крыша гнулась и стонала под порывами ветра, сквозь прозрачные стены домика было видно бушующее Охотское море.
Но к концу сеанса начали напрягать мыслишки об обратном пути. Нас спасли соседи по "корыту", они были на машине и обещали подвезти, вот она бескорыстная курильская солидарность.
Такое особое курильское братство, когда люди уезжают на материк и там случайно друг друга встречают, узнают, что жили на острове, обнимаются, готовы помочь с любой проблемой. Островная стихия объединяет и делает человека более ответственным по отношению к другим. Мне так кажется… Во всяком случае, я встречала только таких курильчан.
Собственно, они обычные люди, слетевшиеся сюда кто на заработки, кто за романтикой с разных концов постсоветского пространства и притянутые островами остались навсегда.
Климат здесь довольно суровый, в непогоду отдаленность от материка, когда не ходят корабли и не летают самолеты, напряженка с продуктами, опять же постоянные тайфуны, землетрясения накладывают отпечаток на характер и отношения. Здесь не может быть разобщенности, в одиночку просто не выживешь.
Много суровых людей, которые нещадно пьют после трудового дня, просто не замечая красоты окружающей природы. Другие жадно изучают островной край, пешком, на лыжах, на снегоходах, исследуя неизведанные места, делая сногсшибательной красоты фотографии и видео, пишут музыку, стихи, картины. Один местный парень (из Белгорода) придумал интересный вид мозаики. Он обычный шофер на автобусе, никогда живописью не занимался. А здесь ходит по бухтам, где раньше располагались старые японские поселения, и собирает облизанные рекой и морем черепки фарфоровой японской посуды, довольно толстые белые осколки с растительным синим рисунком, потом из них создает мозаичные полотна удивительной красоты.
…Одна заметка, не имеющая отношения к творчеству. На острове с пронизывающим ветром и длинной снежной зимой очень популярны бани. Это естественно. Так вот, самые любимые веники здесь из местного бамбука. Туристы и гости, возвращаясь на материк, везут с собой такие курильские сувениры.
Дни отпуска на Итурупе пролетели молниеносно и одновременно вместили столько впечатлений, что хватит на целый год.
Из всех основных раскрученных островных фишек я пропустила только две — встречу с медведем и землетрясение. Значит, есть повод вернуться…
Хотя насчет медведя не уверена, может, он все-таки был.
Ирина Тарасова, Тула. Фото автора и Сергея Дрюкова.
