Любят белых, считают Приморье своим и ведут себя как дети — переводчик о работе с китайцами и помощи следователям
Переводчик китайского языка Евгений Шмитько совмещает работу гидом во Владивостоке с помощью органам следствия и участвует в судебных процессах, где граждан КНР подозревают в нарушении российских законов. О трудностях перевода, китайской культуре и ключе к успеху он рассказал VL.ru.
— Чем тебя привлекла китайская лингвистика?
— Это семейная традиция. Мой отец – профессиональный переводчик, китаевед, имеет высшее образование и в совершенстве владеет китайским языком. Жил много лет в Нанкине на юге КНР. Вот и я пошел по его стопам. Отец порекомендовал записать меня в гимназию № 9 с углубленным изучением китайского языка, где я с первого класса начал его осваивать. Затем я отучился в Малой Восточной академии – это было вроде подготовительных курсов в Восточный институт ДВГУ, который я окончил по специальности «лингвистика и межкультурные коммуникации».
— Для китаеведа и переводчика, который живет и работает во Владивостоке, какой из диалектов сложнее для восприятия и перевода?
— Так как я изучал северный диалект Путунхуа, который является самым распространенным среди населения Китая, для меня трудно понять южный диалект. Это, можно сказать, самостоятельный язык, который надо учить отдельно, как японский и корейский. Единственное в языке, что объединяет всех китайцев, – это иероглифика. Северянин может понять южанина по написанным иероглифам, но произношение при этом у них будет совершенно разным.
— После окончания вуза ты сразу пошел работать по специальности?
— После учебы я попал в армию – в часть внутренних войск МВД, где мне пришлось служить два года. Я был офицером со взводом из 23 солдат и выполнял роль полицейского-переводчика, потому что владел китайским языком. Например, если нам попадался китаец без документов, все переводы в ходе разбирательства делал я. Это была моя первая практика.
Еще во время службы я начал сотрудничать и с другими силовыми структурами, тогда на стройках Владивостока массово работали китайцы. Среди них выявляли в том числе и иностранных шпионов. Уже после я продолжал помогать с переводами Следственному комитету, таможне и участвовать в судебных заседаниях.
— В чем особенность работы с органами следствия и в судах?
— Необходимо всегда выполнять требования законов, быть компетентным в переводе, потому что за заведомо неправильный перевод предусмотрена ответственность, на что дается расписка. Нельзя разглашать никакие детали уголовных дел. То, что я делаю в судах, называется последовательный перевод.
Законы у нас и в Китае разные. Есть некоторые слова и выражения, которые китайцы просто не употребляют. Но суть профессионального переводчика как раз и заключается в том, чтобы не исказить смысл, но при этом донести до иностранного гражданина заключение судьи.
— Чтобы работать с полицией и в судах достаточно ли знания языка? Или необходимо получать на это особое разрешение?
— Я не имею юридического образования, но меня вводили в курс дела всей этой области. В процессе работы я набирался опыта, что потом позволяло переводить юридические термины.
Сейчас в наших судах нет такого органа, который может устроить тебя на постоянному работу переводчиком в суд, как и в судах нет такой должности. Суды, как правило, ищут специалистов по своим каналам. Обычно приглашают профи из ограниченного круга лиц, имеющих опыт подобных переводов или введенных в курс дела их коллег. Проблема в том, что в городе нет школ или курсов по юридическому переводу.
Нет своих переводчиков и в полиции. Если брать наши районные отделы, то таких должностей в штате у них нет, поэтому органы правопорядка и ищут таких специалистов на стороне.
Летом мне звонят достаточно часто – примерно каждую неделю. Зимой реже – где-то пару раз в месяц. Но, помимо перевода в судах, есть и письменная работа. Иногда обращаются органы следствия для составления письменных запросов в Китай. Плюс таможенники обращаются за помощью. Работы хватает.
Есть фиксированная плата – за час положено 1500 рублей. В письменном переводе все зависит от количества знаков. В целом за один лист получается заработать примерно 400 рублей.
— За какие преступлениях чаще всего судят у нас граждан КНР?
— Больше всего распространено незаконное пересечение границы. Два года назад были очень популярны попытки вывоза дериватов ценных животных. Также довольно частый случай у нас – взятки. Был и один инцидент, получивший широкий резонанс в 2017 году, когда 29-летний китаец Ли Лун из города Кайфын задушил четырехлетнего мальчика у нас во Владивостоке. В моей практике это единственное преступление, связанное с убийством. Обычно китайцы очень любят детей.
— Зная о том, что совершил Ли Лун, у тебя не было тогда желания отказаться переводить его в суде?
— Такой мысли не было, потому что считаю себя профессиональным переводчиком и понимаю: если я не сделаю эту работу, то ее сделает кто-то другой. Не справляться с личными эмоциями – в нашей профессии неправильно. Надо уметь концентрироваться. Переводчик не имеет права на эмоции, у него должны быть трезвая голова и ясный ум.
— Бывали случаи, когда ты помогал следствию или как-то на него влиял?
— Один раз помог. Когда я служил во внутренних войсках, увидел китайца на одной стройке. Он вел себя довольно странно, и я намекнул коллегам из силовых органов, чтобы те проверили его. Как оказалось, этот человек шпионил в пользу Китая. Его задержали, после чего посадили.
— Какое вообще отношение у полицейских к иностранцам? Они искренне пытаются помочь или надеются, что туристы скоро уедут и дело можно будет просто закрыть?
— В моей практике не было преступлений среди туристов. Я работал с теми, кто жил в России длительное время, торговал или приехал сам по себе. Но в целом могу сказать, что наши суды работают хорошо. Если китайцы виновны, судьи выносят справедливые вердикты. Взять тот же пример с Ли Луном – ему дали 22 года за тяжкое преступление.
— С февраля во Владивостоке создают туристическую полицию. Как ты думаешь, подразделение принесет пользу?
— В целом я пока не могу дать оценку этой структуре. Насколько я знаю, должны набрать 25 офицеров, которые будут говорить на нескольких языках: китайском, японском, английском. В том числе на их плечи лягут функции обеспечения безопасности туристов. Я думаю, раз появилась потребность в создании такого подразделения, это обоснованно. В конце концов за 2019 год у нас в Приморье побывали более 700 тысяч туристов, и это не только китайцы, но и граждане других государств.
— Работая с китайцами, ты узнал для себя что-то новое о них?
— Их национальная особенность в том, что они ориентируются на выгоду. Если у русских богатый внутренний мир, добрая душа, широкий полет мысли, то китайцы большие материалисты. Я научился их «спектаклям» по снижению цен. Это действительно целое представление: если хочешь что-то купить, надо подойти и сказать «тхай гуй ла» [дорого], широко раскрыть глаза и уйти. Тогда китаец, если он настоящий китаец, должен побежать вслед за тобой и сделать скидку. В этом случае появится возможность с ним снова торговаться. Это целое искусство. (Улыбается.) Также я увлекся китайскими национальными чайными церемониями, периодически их практикую.
— У многих в памяти сохранились стереотипы о китайцах в период 90-х и нулевых, когда они были очень шумными и могли себе позволить постоянно плеваться на улицах Владивостока. Они сейчас такие же?
— Действительно, если китайцы собираются вместе, это очень шумно, но в то же время интересно и весело. Не все в нашей стране знают, что китайский язык – тоновый, в нем четыре тона. В зависимости от произношения слова меняется и его смысл полностью, поэтому китайцам приходится напрягать голосовые связки, чтобы поставить нужную вариацию высоты звука. Также китайцы изначально очень эмоциональный народ: им интересно и весело, когда они что-то делают вместе – собираются в кучу, играют в карты, настольную игру го. В них присутствует своеобразный элемент коллективизма, который обосновывает их шумное поведение и активность. Кстати, громкие звуки в Китайской Народной Республике приветствуются, так как считается, что это помогает отпугивать злых духов. По этой же причине чем громче гремят хлопушки в китайский Новый год, тем лучше.
Насчет того, что они шаркают при ходьбе, плюются или отрыгивают на людях... Наши люди сами в шутку говорят: китайцы – как дети, они ходят по улицам без стеснения. Если русская девушка, которая считает себя красивой, идет походкой от бедра, чтобы понравиться окружающим, то китаянки могут просто шагать, шаркая обувью. По поводу стереотипа о том, что часто плюются или кидают посреди улиц мусор – они с детства знают о том, что должен быть уборщик, который обязан будет навести на территории порядок. Если брать отрыжку после еды, то гражданин КНР объясняет это просто – это природный процесс, элемент пищеварения, а также комплимент китайскому шеф-повару.
— Какие у китайцев впечатления от Владивостока и Приморского края?
— Они по-настоящему хорошо относятся к нашему городу, потому что большинство из них живут там, где нет моря. А у нас красивые виды на бухту Золотой Рог, Амурский и Уссурийский заливы, чем граждане Китая очень восхищаются. Плюс им нравятся белые люди. Они говорят, что русский человек – «шуай гэ», что означает красавчик. Девушек называют «мэй нюй», по-китайски – очень красивые. Вообще для них русский человек является образцом красоты. В Китае жив культ белой кожи, поэтому граждане этой страны не загорают и ходят с зонтиками, покупают крема для защиты от солнца. Я слышал от них очень много положительных отзывов о Владивостоке, хотя были и китайцы, которые говорили: «Приморье – наша земля». Но так, как правило, считают люди из деревень КНР, которым не хватает знаний и информации.
— Как себя вести гиду-переводчику, когда гости из другой страны начинают утверждать, что Приморье – якобы их земля?
— Переводчик не должен напрягаться, а скорее обязан внимательно выслушать, разобраться в ситуации, прояснить ее и грамотно довести до туристов информацию о том, как все было на самом деле. То есть и про [коренные племена на территории Приморского края] чжурчжэней уметь рассказать, и про [первое государство тунгусо-маньчжуров на территории Приморья] царство Бохай. Если потребуется – и про палеолит с неолитом. Кстати, на это все китайцы спокойно реагируют, все слушают без эмоций.
— Каким главным качеством должен обладать человек, чтобы успешно работать переводчиком?
— Должен быть целый набор качеств, а не одно. Разумеется, первое – профессиональные навыки перевода. Если человек не имеет соответствующей квалификации, ничего не оканчивал, то, собственно, он не имеет права переводить. Также человек должен быть ответственным и дисциплинированным, уметь концентрироваться и держать себя в руках в стрессовых ситуациях. Если же мы говорим о судах, а именно о юридической терминологии, то там, как я уже говорил, предусмотрена и уголовная ответственность за заведомо неправильный перевод.
Переводчик должен постоянно повышать свои профессиональные навыки и уровень самодисциплины, а также заниматься спортом. Как этого достичь? Как говорят сами китайцы: «Путешествие в тысячу ли начинается с одного шага».
Максим Тихонов (текст), Дмитрий Ефремов (фото)
