«Главное - работать с талантливыми людьми»: Кристофер Ламберт дал интервью перед закрытием «Меридианов Тихого»
Голливудский и французский актер Кристофер Ламберт сегодня, 19 сентября, как почетный гость принял участие в церемонии закрытия кинофестиваля «Меридианы Тихого». Исполнитель ярких ролей в культовых боевиках, фэнтези и научной фантастки 80-х и 90-х дал интервью VL.ru о влиянии славы, Фредди Меркьюри и съемках в русском кино.
Полное имя голливудской знаменитости – Кристоф Гай Дени Ламберт. Он родился в Нью-Йорке. Отец работал французским дипломатом в ООН, а мама была практикующим психоаналитиком. Будущий актер провел большую часть своего детства в Женеве (Швейцария), а будучи подростком переехал в Париж. Сначала Ламберт выучился на биржевого маклера и переехал в Лондон, чтобы изучать английский язык и пройти стажировку на Лондонской фондовой бирже. Но желание стать актером взяло верх, и как брокер Кристофер был уже потерян.
Получив поддержку родителей, он подал заявление и был принят в Парижскую консерваторию, где проучился два года. Скоро его ждал прорыв – картина Хью Хадсона «Грейстоук: легенда о Тарзане, повелителе обезьян» (1984 год), которая принесла Ламберту мировую известность. Еще большая слава пришла его через два года после роли Рассела Малкэхи в фильме «Горец». Вскоре Ламберт был награжден премией Сезара за лучшую мужскую роль в фильме «Подземка» (1985 год) Люка Бессона, став самым молодым актером, получивший этот приз. В 1995 году он снялся в экранизации игры Mortal Kombat («Смертельная битва», 1995 год), где сыграл бога-громовержца Рейдена. В 1997 году актер стал главным героем в фильме «Нирвана» Габриэля Сальваторе, который выиграл одну и был номинирован на восемь премий Давида Ди Донателло, выиграл три и был номинирован на две награды Golden Ciak, номинирован на итальянский «Золотой глобус» и на пять наград в Итальянском национальном синдикате киножурналистов.
– Мистер Ламберт, какой актер был вашим кумиром в молодости, на кого вы ориентировались?
– Моими кумирами и идеалами были не актеры, а режиссеры. Серджио Леоне и Жан-Пьер Мельвиль увлекали меня больше всего. Для тех, кто играет роль, важно не актерство, а то, как человек может раствориться в роли и быть героем, не пытаясь играть.
– Сейчас в Голливуде, как и во всем мире, в авангарде – новое поколение актеров, которые готовятся к ролям совершенно по-другому. Чему им стоит поучиться у кинозвезд вашего поколения?
– Страсти! Страсти быть героем, которым ты являешься на экране. Для меня лично это всегда работа между командами «мотор» и «стоп». Заключается она в том, чтобы не играть, а стать кем-то другим. Это все не то, чему можно научиться, такой талант либо есть у человека от бога, либо его нет. У тебя должен быть некий, скажем так «переключатель», чтобы отключаться от нынешнего мира и переходить в другой. Ты, конечно, можешь практиковаться актерской игре в школе пользоваться этим «переключателем», чтобы он срабатывал. Но опять же – он либо есть с рождения, либо нет...
– Прежде чем попасть в Голливуд и стать знаменитым, вы снимались во французских фильмах. Какой важный опыт они дали?
– До моего первого большого американского фильма мне доводилось играть в основном очень маленькие роли, и, конечно, когда я получил роль в фильме «Грейстоук: легенда о Тарзане, повелителе обезьян», понял, что это огромная картина. На съемочной площадке работали 600 человек, тогда я и понял, что если все они не выполняют свои задачи, а лишь дышат одним воздухом, картина провалится. Если ты, как актер, не осознаешь, что ты являешься частью такой большой фабрики, это очень большая ошибка, а времени для примадонн нет. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, это был прекрасный опыт – я сразу понял, что я часть этой семьи и вместе можем снять хороший фильм!
– Именно роль Тарзана принесла вам первую славу. Как справлялись со свалившейся на вас популярностью?
– У меня не было с этим никаких проблем, потому что я остался самим собой. Я никогда не смотрел на славу с такого угла, будто бы я стал кем-то особенным. Знаменитый или незнаменитый... прежде всего я оставался собой.
– Вашим следующим громким проектом стал «Горец» 1986 года. Он был настолько успешным, что в США через несколько лет запустили сериал с Эдрианом Полом в главной роли, пока вы снимались в продолжениях полнометражного фильма. Не были ли между вами и Эдрианом такой конкуренции, что каждый из вас пытался доказать зрителю, что кто-то, условно говоря, круче владеет мечом на экране?
– Нет, в этом случае я не смотрел на эту ситуацию, как конкуренцию. Было очевидно, что Эдриан стает звездой телевизионного сериала, поэтому состязательности вовсе не проявлялось. Я был счастлив, что он получил эту работу! И вдобавок у меня было чувство гордости, что я помог запустить процесс создания телесериала. У нас с Эдрианом прекрасные отношения по сей день.
– Главной темой фильма «Горец» стала Princes of the Universe британской рок-группы Queen. Фредди Меркьюри, как вы считаете, насколько помог этим продвинуть фильм?
– Я уверен, что фильм – это всегда комбинация самых разных вещей, а музыка, саундтрек – неотъемлемая часть всего этого. Первоначально же предполагалось, что Меркьюри напишет только одну песню, но когда он посмотрел картину целиком, сказал: «Мы должны написать музыку для всего фильма!» В итоге за четыре недели он сумел записать саундтрек и придумал все слова, а потом песня Princes of the Universe стала величайшим хитом группы. И сегодня отделить фильм «Горец» от этой музыки невозможно.
– В «Горце» главный герой – бессмертный Коннор МакЛауд. В вашей карьере же был еще один неубиваемый персонаж – бог Рейден из боевика «Смертельная битва». Если бы они сошлись оба в бою, то кто выйдет из схватки победителем?
– (Смеется.) Ну, горцу, видимо, придется поработать мускулами, а второй парень умеет стрелять молнией из глаз. Поэтому думаю, что это был бы бесконечный бой!
– А приходилось ли вам, как в кино, так и по жизни идти на компромисс для достижения лучшего результата или же вы всегда идете к намеченной цели, не отступая?
– Я бы не сказал, что я никогда бы не пошел на компромисс, но так сложилась моя жизнь, что у меня не было такой необходимости. Потом ведь очень важно еще, что является в разных ситуациях компромиссом, а что нет. Например, если нужно было договориться и согласиться на уменьшение моего гонорара, чтобы снять фильм, то я это делал много раз.
– Знаете ли вы, что многие иностранные кинокартины в России перед началом кинопроката переименовывают? Часто названия меняются очень странным образом и смысл тоже. Тот же фильм с оригинальным названием Die Hard с Брюсом Уилиссом адаптировали под название «Крепкий орешек», что не совсем соответствует изначальной игре слов. Также и с вашим фильмом 1997 года Mean Guns. Это название переделали в Cool guns, что по-русски означает «Крутые стволы». Как вы к такой практике относитесь?
– Это никогда не было плохим проявлением, поскольку заглавие фильма должно иметь свой смысл в конкретной стране и для определенного круга зрителей. По этой причине, если дистрибьютор считает, что если в России лучше представить кино с таким названием как Cool Guns («Крутые стволы»), то пожалуйста.
– Четыре дня назад мы общались с Константином Хабенским, который снял с вами картину «Собибор». В фильме, как известно, вы предстаете в качестве офицера СС Карла Френцеля. Играя нациста, вы как-то пытались для себя оправдать этого персонажа, чтобы было легче вжиться в его шкуру?
– В целом я заинтересовался этой ролью, потому что сразу понял: она будет тяжелой. Это даже психологически сложно – показать нациста на экране, поэтому передо мной стояло настоящее испытание. Но мне было интересно, потому что я изучил историю персонажа. Изначально в этом нацисте присутствовала невероятное сильное противоречие, потому что он был влюблен в еврейку, а отец – ярый антисемит, из-за чего у них были сложные отношения. Любовь осталась где-то в нем, но вне была целая страна, которая презирала евреев. По этой причине было очень интересно побывать в шкуре такого персонажа с такими противоречиями, но одновременно это меня и беспокоило как актера.
– Сильно ли для вас была видна разница между съемочным процессом в голливудском и российском кино?
– Нет! Самое главное для меня – работать с талантливыми людьми, как Константин! У нас не было с ним языкового барьера. Даже если я мог что-то не понимать, когда он говорил на русском, я читал всю суть в его глазах. Я его чувствовал! Так что это еще одно доказательство тому, что съемки кино – вселенский процесс, если есть хорошие актеры и хороший режиссер. Тут даже язык важен для понимания того, что происходит на поверхности, а на глубинном уровне слова не обязательны – ты встречаешь человека, пожимаешь ему руку, смотришь прямо в глаза и видишь, хороший он или плохой. Я думаю, Константин Хабенский прекрасно поработал как актер и как режиссер.
– Какое наследие для кино и зрителей хочет оставить после себя Кристофер Ламберт?
– (Смеется.) Трудный вопрос. Наверное, главное для меня это то, чтобы люди, которые смотрят мои фильмы, получали от них такое же удовольствие, какое я получал, снимаясь в этих картинах, и ценили их!
Максим Тихонов (текст), Валерия Кулешова (фото)
