"Девятаев": стрелять в безоружного друга — как-то не по-советски
Мы уже как-то писали в одном из прошлых обзоров, что одна из проблем современного массового российского кинематографа, того самого, который в праздничные выходные выходит премьерой в гордом одиночестве, не оставляя потенциальному зрителю альтернативы — это тотальное неуважение к этому самому зрителю. Для крупных проектов Фонда кино зритель — это какая-то условная человеко-единица с глазами и ушами, не способная строить логических цепочек, понимать тонких аллюзий и аллегорий, да и язык кинематографа в целом. Поэтому им, создателям очередного "бессметного шедевра", нужно проговаривать "особо непонятные" моменты. Например, в диалоге протагониста и антагониста нужно обязательно сделать акцент, что последний продался врагу за колбасу и пиво, причем колбаса и пиво должны присутствовать в кадре, а то зритель не поймет. Или же в сцене, где пленных летчиков обрабатывают на предмет "сотрудничества" с люфтваффе кабинет заполнен красным светом (так как на здании висит фашистский стяг), но создателям фильма этого показалось мало, и они дополнили интерьер готическими ставнями. А чтоб уж точно до публики дошло — сцену закончили репликой переметнувшегося к фашистам летчика: "Я умер, Миша, и это теперь моя загробная жизнь". И вот такое чрезвычайно доходчивое, на пальцах, изложение истории Великой Отечественной войны образует первую половину фильма. Несмотрибельности добавляют еще монтаж сцен в пестрый винегрет, который не дает проникнуться и уловить нить повествования, абсолютно провальная попытка внедрения флешбэка и диалоги уровня "реальных пацанов" — но к последнему мы еще вернемся.
Зритель, который пережил этот ужас, который был призван проиллюстрировать ужасы войны (пардон за каламбур), будет вознагражден действительно неплохой, зрелищной сценой угона немецкого бомбардировщика Heinkel He 111K группой узников лагеря на острове Узедом во главе с Девятаевым. Оставим вопрос исторической и технической достоверности, но выглядит и воспринимается эта сцена объективно не хуже других боевых экшнов в исторических драмах современного кинематографа. Остается впечатление, что весь фильм создавался ради одной сцены, и именно в нее один из режиссеров вложил всю свою душу и мастерство. И это замечательно, но зачем нужно было смазывать все впечатление кустарной прелюдией и прочими ненужными приемами? Почему в российском кинематографе "кассовый блокбастер" и "чувство меры" — взаимоисключающие понятия? Заранее извиняемся за неуместные сравнения, но "Дюнкерк" Нолана сосредоточен на одном событии и прекрасно раскрывает своих героев без сумбурной истории о том, как они сюда попали, "1917" вообще снят без особых дотошных пояснений единым дублем. Наши же киноделы напрочь игнорируют тот факт, что целевая аудитория фильма как бы и без того знает о подвиге летчика Девятаева, а если уж принято решение нести просветительную функцию и расширить аудиторию до 12+ — так заинтригуйте молодое поколение так, чтобы они после просмотра прочитали все о Девятаеве и в придачу о Лошакове, Вандышеве и других. Но зачем? Лучше и проще гнать массы в залы громкими именами.
Подбор актеров в этом фильме — отдельная боль. Главного героя должен был сыграть Данила Козловский, по факту сыграл Павел Прилучный, но, как оказалось, рано было выдыхать. Проигнорируем момент портретного сходства и аксиому, что актер, как правило, симпатичнее реального прототипа (в этом фильме — нет) — это все вкусовщина и детали. Но вот никакую актерскую игру Прилучного проигнорировать нельзя. Почему-то все душевные терзания, отчаяние, боль, задумчивость, воодушевление, эйфорию в кульминационный момент актер изобразил одной гримасой-полуухмылкой Билли Айдола, которая неуместна здесь никак. Чуть лучше выглядит Павел Чинарёв, играющий антагониста-предателя. Удачное (но, скорее, случайное) попадание в психотип обаятельного мерзавца, с намеком на многогранность характера. К слову, вот на этом конфликте, контрасте крепкой дружбы и такого же крепкого предательства даже при исходных убогих диалогах можно было бы выстроить всю драматургию фильма. К этому даже были попытки — упоминаемый конфликт с отцом, рассуждение о призвании и посредственности. Все это можно было вывести в более пронзительные нюансы, но, опять же, создатели фильма решили все это спустить до уровня "предатель, потому что у врага сытно, а на Родине приказ №270".
Что еще можно сказать? Много чего. Например, про не выдерживающих никакой критики грим и костюмы. Просто сравните, как узники лагеря, да и сам лагерный быт, выглядят в этом фильме и, допустим, в "Сыне Саула". Или про заглавную тему — легендарное произведение Богословского и Долматовского, от меланхоличной вкрадчивости исполнения Марка Бернеса не осталось и следа — ее заменила караоке-кабацкая интерпретация Тилля Линдеманна, и за него тоже обидно — он мог бы спеть ее куда лучше и не пришлось бы выдавливать из себя аутентичность и причастность рассказами о якобы пионерском детстве. Впрочем, это малозначительные мелочи.
Фильм "Девятаев" — очередная история о том, что все было, но в итоге шедевра не получилось. Вроде бы и самобытная реальная история, и зрелищность, и бюджет, и лояльность — чего для патриотической пропаганды не жалеют уж точно, а все равно российский кинематограф в очередной раз с грохотом упирается в свой же потолок. Обидно. 4/10
