Дело об условиях перевозок в автозаках фигуранта «дела Гайзера» Павла Марущака не уйдет в Москву
В начале судебного заседания представитель МВД России заявила ходатайство о том, чтобы дело рассматривалось в Замоскворецком районом суде Москвы. Павел Марущак и его представитель – юрист фонда «Общественный вердикт» Эрнест Мезак возражали. Суд ходатайство отклонил.
В Сыктывкарском городском суде 30 декабря состоялись предварительные слушания по иску фигуранта «дела Гайзера» – бывшего начальника управления информации администрации главы Коми Павла Марущака, который намерен взыскать с казны Российской Федерации 2,25 млн руб. в качестве компенсации морального вреда за нечеловеческие, как он считает, условия перевозок в автозаках. Ответчиками по делу являются МВД, Минфин и Генпрокуратура.
В иске Марущак указывает, что за почти четыре года в московских СИЗО его 205 раз вывозили к следователям и в суды. В автозаках он провел 1600 часов, страдая от отсутствия вентиляции и скученности. Средняя продолжительность содержания в автозаке при поездке из СИЗО-1 ФСИН России («Матросская тишина»), отмечает истец, составляла 2,5 часа, из которых примерно два часа он содержался в условиях тесноты, когда в его распоряжении было от 0,27 кв.м до 0,49 кв.м личного пространства. Обратная дорога из суда или следственного комитета в СИЗО занимала более 5 часов, почти все это время он находился в указанных условиях.
В суд поступила справка из полка охраны и конвоирования подозреваемых и обвиняемых МВД России по Москве о 312 перевозках Марущака из СИЗО в следственный комитет и суд и обратно. Из справки следует, что время доставки обвиняемого из СИЗО в следственный комитет и Замоскворецкий суд в половине случаев занимало от 10 минут до часа, 55 раз машина находилась в пути от часа до двух, еще 20 перевозок длились 2-2,5 часа, и три поездки были продолжительностью 3-3,5 часа.
Истец заявил, что предоставленные МВД сведения являются недостоверными.
В суде экс-чиновник рассказал о случае, произошедшем с ним во время перевозки летом 2018 года, когда из-за жары подстражные и конвоиры чуть не задохнулись в машине. Должностные инструкции конвоиров не позволяют ни при каких обстоятельствах во время перевозок открывать отсеки, в которых находятся обвиняемые и подозреваемые. По словам Павла Марущака, в другом случае произошел пожар в автозаке, и он вместе с другими едва не погиб от огня и дыма.
Зимой отсутствие принудительной вентиляции в автозаках, по слова истца, приводит к тому, что в них ужасно холодно.
Его семь раз перевозили в автозаках с превышением допустимого лимита по наполняемости: вместо 15 в машине оказывалось 17 или 18 человек.
При перевозках, которые занимали иногда 6-7 часов, не было возможности сходить в туалет.
Эрнест Мезак в суде обратил внимание на не оптимальный выбор маршрута следования автозаков при перевозке лиц, содержащихся под арестом.
Марущак отмечает, что в 10 лет травмировал ногу и с тех пор вынужден передвигаться с помощью протеза. По этой причине при погрузке в автозак он испытывал дополнительные трудности. Нижняя ступенька автозака возвышается над землей более чем на 1,2 метра. Ступенька подвижна, жестко не закреплена. При этом для подъема отсутствуют поручни, отчего даже здоровые люди иногда при погрузке в автозак падают и получают травмы. Опасаясь падения, Марущак часто на коленках заползал в спецмашину. Конструктивные особенности его протеза таковы, что после каждой погрузки в автозак на ноге образовывались болезненные микротрещины, которые долго не заживали. Он неоднократно обращался с заявлениями, чтобы его возили в суд в атозаках для инвалидов, и прикладывал документы о медицинских показаниях на это. Замоскворецкий суд вынес постановление об обязании конвойного полка перевозить Марущака в оборудованных для инвалидов автозаках. Несмотря на многочисленные жалобы, решение суда так ни разу не было исполнено. Ходатайство подсудимого о принудительном исполнении определения суда было отклонено.
Следующее заседание назначено на 10 февраля.
Отметим, что, по данным БНК, с аналогичными исками к казне Российской Федерации о компенсации морального вреда в суды обратились еще двое других фигурантов «дела Гайзера».
